Крик

– Шучу, шучу. Хотя, сколько мы взяли ваших в последние месяцы. Не могут удержаться: хозяин в отлучке, они и расшалились. Ну, ладно о грустном. На сколько летите?

– Дня на три – четыре, – говорю я.

– Ну что же, у нас возражений нет.

24

Когда мы вышли и отошли уже на значительное расстояние, Алька мне говорит:

– Все-таки этот Бажов – прирожденный следователь.

– С чего ты это взяла?

– А ты заметила его замечания по поводу нашей внешности и достоинств? А главное это его – как это вашему руководству удалось собрать в одной НК столько красивых руководителей фирм.

– У меня, с моей заячьей натурой, холодок пробежал, –согласилась я с ней.

– Вот-вот. Он спинным мозгом чувствует, что в этом что-то есть. А вообще он мне нравится. Люблю умных мужиков. С некоторых пор даже больше чем красивых. Вот, например твой Антонио Вега. У меня на Кипре, когда ты удрала, была даже мысль затащить его в постель – высокий, симпатичный. На него наши генеральные из провинции поглядывали с большущим интересом. Не я одна.

– И что же тебе помешало?

– Как что. Ты. Думаю, ну как я буду с Верунчиком после этого общаться. Искренность пропадет.

– Так у меня с ним могло и не быть ничего. Если бы не этот безумный прилет.

– Ну и второе, конечно, присутствовало. Вдруг он упрется. Я же видела, как он на тебя смотрит. И после этого с ним тоже искренность пропала бы. И непринужденность. Что бы он обо мне думал? Он не тот мужик, которому это все равно. Он как-то основательно подходит к выбору женщин. Вот Володька Макаровский – тот другой. С ним было все просто. Пообщались, и идем дальше той же самой дорогой. Рядом. Хотя тоже умный мужик, но по-другому.

Кипр

На Кипр, на всякий случай, мы вылетели без принятого в НК предупреждения. До отеля добирались самостоятельно, на местном такси. Думали, что на входе придется звонить о прибытии, но охрана нас узнала и пропустила не глядя, как обычно. Чайку застали в кабинете. Увидев нас, вышла из-за стола, и с радостными восклицаниями пошла нам навстречу.

– Девочки мои, красотулечки вы мои, какими судьбами. Боже мой, несмотря на разные тут слухи, цветете, как майские розы и даже еще краше. Мне кажется, все эти невзгоды, страхи и суета вам только на пользу. Ну несомненно стали чуть строже, во взгляде озабоченность, но такая умная и интригующая.

Она бросилась нас обнимать, и видим, чуть ли не прослезилась. И все это искренне и непосредственно. Мы с Алькой, откровенно говоря, такой встречи не ожидали.

– Ну, вы тоже очень даже хорошо выглядите, только вот несмотря на курортный сезон, что-то слабо загорели, – говорит Алька.

Чайка только махнула рукой.

– Садитесь, садитесь. А почему не известили надлежащим образом, как говорит охрана?

– Решили, так будет спокойнее.

Она внимательно смотрит на нас, усмехнулась и согласно кивнула головой.

– На девушек, решивших все-таки выйти замуж за грека или турка на худой конец, вы не похожи. Тогда какие заботы? Пока мы в кабинете выкладывайте, потом поедем в кафе, поговорим.

– У меня такая забота, Полина Ивановна, – начала я. – По поводу векселя к банку «Митроль» на девятьсот миллионов. Сроки погашения прошли. Никто не подает никаких знаков, как с ним поступить. С этим векселем была такая интересная история. Но это потом.

– Скажу тебе сразу, как старый бухгалтер, не отходя от кассы. Подавай в суд иск о принудительном взыскании. Пусть вертится само собой. В соответствии с законом.

– У меня тогда все. Подробности, если хотите…

– Это ты правильно, если хотите. Верунька, мне и докладывали, и сама вижу – ты уже научилась работать самостоятельно.

– А у тебя? – говорит она Альке.

– Я с ней.

– Все понятно. Сделаем так, девочки. Сейчас поедем с вами, попьем кофе, а можем еще чего. И поболтаем. Здесь слишком душно.

Она обвела руками помещение.

Когда вышли на улицу, Чайка подошла к своему БМВ и говорит Альке:

– Поедем без водителя. Садись, Алевтина, за руль. Помню, ты хорошо водишь. А ты чего не учишься? – говорит мне.

Мы уселись, и она говорит Альке:

– Помнишь, мы с тобой в кафе ездили, за гавань. Поехали туда.

– Уже научилась, – говорю я. – Алька так меня дрессировала, просто жуть. Но вожу сейчас почти как Шумахер в детстве.

– А ты какую купила?

– Это еще отца старая «копейка». А то он уже на здоровье жаловаться стал.

– Кстати, – говорит Чайка. – Как все кончилось в прошлый раз, когда ты к нему помчалась?

– Хорошо, что быстро приехала. Он еще неделю был в больнице. А со Степкой некому. И сейчас не очень. Вот за рулем уже сама, на дачу и в магазины.

Алька быстро докатила нас до кафешки, которая мне показалась знакомой. Постройка одноэтажная, вся в зелени плюща и виноградных плетей. Хорошо, все-таки, на юге. И мы уселись за столики. И тут я вспомнила, что в этом кафе была с Олегом.

– Ну, слава богу, одни, – развела руками с усмешкой Чайка.

– И вас тоже слушают, – смеется Алька.

– Меня больше, чем других. Ведь все деньги через меня. Надоело все это, и страхи, и суета, и подозрительность.