Кристальный пик

Так, в регулярных перепалках друг с другом и болтовне, которая прекращалась лишь тогда, когда откуда-то из окрестных лесов слышались звуки, ни на что непохожие и завораживающие, мы прошли еще несколько часов по отметинам животных когтей. След провел нас через поле белоснежных колокольчиков, и, когда те вдруг зазвенели, я велела всем заткнуть уши, ибо в Круге поговаривали, что звон их слышит лишь тот, по чьей смерти скоро будет бить колокол настоящий. Мы прошли и через поле сонной одури с таволгой, от сладкого запаха которых предательски слипались веки, и перешли через широкий каменный мост, не отражающийся в водной глади под ним. Затем мы миновали яблочный сад, бледно-розовые плоды которого оказались на вкус, как сливочная карамель, когда я все-таки поддалась на уговоры Мелихор и сорвала один из них. Небо за это время не изменилось, будто не собиралось темнеть. Ни солнца, ни луны, ни звезд на нем не было — лишь кристально-голубое сияние и искристый свет, рассеянный по воздуху, как пыльца.

Несколько раз я доставала компас Ллеу, чтобы проверить, куда указывает стрелка сейчас, но она лишь бесконечно и неистово крутилась, будто сошла с ума. Предположив, что компас мог сломаться при падении из колодца, — через всю поверхность его вплоть до железного корпуса шла широкая трещина, — я горько вздохнула и спрятала его понадежнее в складки карманов.

Нам ни разу не повстречалось ни путника, ни населенного пункта, но зато мимо то и дело проскакивали кролики в жемчужных шкурках с оленьими рогами и пролетали утки с крыльями, как рассветное зарево. Всех их приходилось спасать от Кочевника с топором, поэтому мы толком не полюбовались ни теми, ни другими. Один же раз нам повезло убедиться, что сид все-таки не пустынен — мы услышали музыку тальхарпы с пан-флейтой из-за кустов янтарной морошки. Однако приблизиться к ее источнику никто из нас пятерых не решился, ибо плясали и резвились там, за ветвями, вовсе не люди, а огни. Точь-в-точь такие, какими описывали жители туатов души утопленников. Болотно-зеленые, шустрые и водящие хороводы, как крестьяне в летний Эсбат, которыми они когда-то были.

«Память о пыли

» и другие догматы умалчивали, что происходит с теми, кто не стал героем, заслуживающим взойти на остров Тир-на-Ног, или не прожил жизнь достаточно добродетельно, чтобы присоединиться к свите своего божества-покровителя. Убийцы, насильники и лицедеи отправлялись в Междумирье прямиком к Дикому в пасть; несожжённые воины становились драугами, — восставшими мертвецами, охочими до чужой плоти, — а утопленники блуждали по мирам без тела и образа. Но что же становилось со всеми прочими? Теми, кто застрял где-то между ними всеми? Возможно, они тоже попадали в сид и жили здесь как самые обычные люди, просто ни разу не встретились нам по случайности или по правилам, о существовании которых мы просто не ведали.

В конце концов, кто-то же должен был посеять те тыквенные поля, до которых мы дошли еще спустя четыре часа и которые распростирались на многие лиги вокруг, будто застилали собою весь мир.

— Ух ты, сколько их здесь! — воскликнула Мелихор восхищенно, вытирая тыльной стороной ладони подбородок, испачканный в соке морошки, кусты с которой она объела по пути пуще саранчи. — Кто-то явно о них заботится, уж больно опрятно выглядят. Ни трещин, ни засухи... Что думаешь? — Она пихнула локтем стоящего рядом Сола под ребра.

— Откуда мне знать? Я что, похож на фермера?

Мелихор сощурилась, внимательно осмотрела Соляриса с ног до головы и нерешительно протянула:..

— Да?..

Солярис закатил глаза и, не дослушав историю сестры о том, как удобно использовать драконий хвост вместо мотыги, приблизился к грядкам. Тесея висела у Кочевника на спине, порядком устав, как и мы все, но тоже не удержалась от любопытства и спрыгнула, чтобы потыкать веретеном в самую крупную и поспевшую тыкву, повернутую бочком. Они были такими ярко-оранжевыми, что рябило в глазах, и такими симметричными, будто их выращивали строго по риске*. С пожухлыми листьями, выдающими зрелость, и одеревеневшими подсохшими ножками, завивающимися у земли. Все они располагались на равном расстоянии друг от друга, словно кто-то не поленился и шаги считать, прежде чем вложить в землю очередное семя. Однако не считая косой телеги с сеном, прибитой поблизости, рядом не нашлось никаких инструментов и признаков, что поле и впрямь обитаемо: ни амбара, ни пугала, ни домов. Только одни тыквы. Очень много тыкв.

— Прихватим с собой парочку? — ощерилась Мелихор, потирая ручки над парой «близняшек» — двух сросшихся хвостиками овощей, абсолютно одинаковых и размером, и бороздами на кожуре.