Критическая теория интернета

Автономия, самоорганизация и коллективная собственность – вот те ценности, которые в конечном счете поддерживают нас на плаву в эти не лучшие из дней и дают возможность сохранить этос гостеприимства для будущих поколений. Однако мы также знакомы со скукой, повторением и рутиной, наступающими тогда, когда менеджмент альтернативных пространств превращается в цель-в-себе, после чего разложение становится неминуемым. Редизайн пространств, ставших предметом спора, оказался неподходящим ответом на стоящие перед нами проблемы. Практичные реновации часто подают как самый лучший способ справиться с нашими повседневными бедами, однако это не так. За последние 10–15 лет мы столкнулись с изменением «социального» как такового. Нужны ли коллективные пространства в эпоху, когда люди не особо стремятся собираться вместе? Когда покидаешь замкнутый мир политики идентичности и нигилизма, то вырисовывается целый ряд новых проблем. Если художник в основном работает за компьютером, то как будет выглядеть мастерская будущего? Как включиться в обсуждение разработок альтернативных валют? Почему библиотеки и кофейни так популярны в эпоху, когда никто вроде бы не должен ничего читать, а книжные магазины закрываются один за другим? Следуя за Ричардом Сеннеттом, Бернаром Стиглером и Питером Слотердайком, мы можем спросить себя, что будут представлять собой будущие ремесла, не погруженные в ретроромантику? Какими будут субверсивные профессии будущего? Можно ли двинуться дальше призывов к устойчивому развитию [327]

и полностью соединить цифровое и социальное внутри ткани городов? Можем ли мы создать альтернативы моделям Uber, Airbnb и офисам в Starbucks? Как придумать новые формы продуктивности, которые бы преодолели макджоб-модель, господствующую в нашей лежащей в руинах сервисной экономике?

Пора перестать любоваться распадом самоуправляющегося мира, избавиться от хандры и депрессии, в которую нас ввергают останки прошлых субкультур, и поставить вопрос о переустройстве социального. Покажите нам ваш дизайн-проект. Как должна выглядеть коллаборация? Что значит распределенное и федеративное устройство? Для всего этого нам нужно сделать радикальный и для многих неприятный шаг: признать, что сегодняшнее социальное является техническим. И хотя политэкономические выкладки дают интересные результаты (прекарность, сокращающийся средний класс, глобализация бедности и труда), с организационной точки зрения важно разобраться с медиаформатами и архитектурами сетей.

Вопрос стоит в создании организационных форм, которые бы работали на заднем плане и не были бы перенасыщены политическими событиями. Если массовые кристаллы, ленинистские ядра партии, троцкистские ячейки и другие авангардные социальные формации больше не являются причиной событий, то не помешало бы вообще избавиться от привычки рассуждать в терминах причины и следствия. Спектакль с его самосгенерированной интенсивностью аффекта работает против темпоральности организации. Сложная и замутненная координация между разными уровнями и интересами не может соревноваться с распространением мемов в реальном времени. Организованные сети растут в ответ на универсальные решения алгоритмов. Мы организуемся, протестуя против агрегации, мультипликации и масштаба. Нам нужна сериальность, а не масштаб, поэтому мы по своему желанию отказываемся от виральной модели социальных медиа. В ее рамках становится неизбежным как IPO, так и волна негативной реакции на него (Термидор эры доткомов, когда компании выходили на IPO через несколько месяцев после создания). А после распродажи менеджмент становится подконтрольным и начинается первая волна увольнений. Сколько негативных последствий IPO вы сможете преодолеть до того момента, когда у вас не останется друзей? Пожалуй, немного. Все чаще и чаще движения избавляются от института лидерства – и при этом процветают.

Если взглянуть на недавние протесты, то мы видим всплески активности в социальных медиа. От Тахрира до Таксима, от Тель-Авива до Мадрида, от Софии до Сан-Паоло, до Black Lives Matter в США – все эти протесты объединяют пики коммуникации, которые после первоначального воодушевления быстро сходят на нет. Это такое общество события, которое подпитывается фестивальной экономикой. Существует также занятный фидбэк между срочностью события и 24-часовым новостным циклом мейнстримовых медиа. Как только из спектакля выудили весь контент, достойный новостей, то координация политических страстей куда-то пропала. Корпоративные платформы вроде Facebook и Twitter подходят для распространения слухов, картинок, отчетов и комментариев на страницах больших массмедиа. Уличные события, какими бы интенсивными они ни были, часто порождают максимум «короткие связи» и такие временные автономные пространства, которые больше напоминают фестивали, бунты без последствий.