Кроткая заступница

Она вспомнила, как в самом начале своего пути она миновала обелиск Победы, его высокая каменная стрела всегда была для Христины символом скорби и одиночества.

«Такая дорога, от одиночества до единства…» – подумала Христина и робко перекрестилась.

Наконец она дошла до своей цели – красивого жёлтого особняка с отделанным серым гранитом цокольным этажом и богато украшенным фасадом. Всё тут присутствовало: и колонны, и аркатурный пояс, и рустовка, и причудливое оформление наличников окон, на каждом этаже своё. Христине стало очень приятно, что она несколько дней будет обитательницей этого удивительно красивого дома, похожего на сказочный замок.

Войдя в холл гостиницы и оглядывая чистые, но весьма потрёпанные интерьеры, неожиданно бедные после роскошного фасада, она приободрилась, значит, пребывание в гостинице будет стоить не очень дорого.

В сумочке лежало столько денег, сколько Христина Тиханская никогда не держала в руках раньше, но тем не менее она выбрала самый простой одноместный номер с туалетом и душем на этаже.

Поднявшись по широкой лестнице с выщербленными ступенями, Христина вошла в длинный узкий коридор. Ковровая дорожка истёрлась под ногами до верёвочной основы так, что терялся её когда-то чёткий восточный рисунок, и простые деревянные двери в номера выглядели очень старыми – вероятно, они сохранились ещё с советских времён.

В комнате обстановка тоже, кажется, с тех пор не менялась. В распоряжении Христины оказалась полуторная кровать со спинками в виде сдержанных лакированных прямоугольников со скупой золотой полоской и такой же лакированный громоздкий шкаф, дверцы которого возмущённо скрипели, словно огрызаясь на то, что Христина тревожит их покой.

Она сходила в душ, немного смущаясь, что разгуливает по общему коридору с мокрыми волосами и в умопомрачительном шёлковом халате с золотыми драконами (может быть, оно и к лучшему, что Макс купит Мамсику что-то другое на Восьмое марта), взяла в автомате стаканчик капучино, вернулась в свой номер. Устроившись на подоконнике, Христина медленно пила кофе и смотрела в окно, думая, почему раньше не видела и не понимала удивительной красоты родного города?

Жила, словно в чёрной пелене…

Подключившись к местному вай-фаю, она обнаружила, что айпад просто разрывается от сообщений. Первым делом Христина открыла диалог с Максом и едва не засмеялась. Светило психиатрии, доктор наук, профессор Голлербах выражал свои мысли преимущественно с помощью восклицательных знаков и стикеров с сердечками. Христина сделала селфи в халате, постаравшись, чтобы в кадр попало побольше дракона, и отправила. Хотела написать, как сильно она любит Макса, но слова в голубом облачке выходили холодными, неискренними и глупыми, поэтому она тоже прибегла к помощи сердечек и поцелуйчиков.

Анна Спиридоновна отправила ей очень тёплое письмо, Христина прочитала его и улыбнулась. Что-то изменилось в её отношении к Мамсику. Нет, она любила старшую подругу ничуть не меньше, чем раньше, но теперь перестала бояться, что та её разлюбит, потому что само её представление о любви совершенно переменилось. Раньше будто тяжёлый шар крутился в Христининой душе, круша и ломая всё на своём пути, а теперь он спокойно встал в центре, и наступило равновесие.

Любовь это не награда, а просто связь между людьми. Её не надо заслуживать и оправдывать, только чувствовать и ценить.

Христина счастливо вздохнула и зашла в группу своей любимой писательницы, где подвизалась администратором. Решив ехать в Киев, она попросила Людмилу Ивановну подменить себя и наделила её админскими полномочиями, объяснив функции так подробно, что подруга, кажется, слегка обиделась.

Внимательно прочтя весь новый материал, Христина признала, что неофитка справляется как нельзя лучше – группа работает, люди общаются. Всё, как при прежней власти. Ещё несколько дней назад это вызвало бы у Христины приступ тоски, что её так легко оказалось заменить, а сейчас девушка ощущала только гордость за то, что создала отлично функционирующее дело.

* * *

Вспомнив педантичный порядок, обнаруженный в жилище Голлербаха во время обыска, Лиза решила до его прихода слегка прибраться в кабинете. Она выровняла на подоконнике горшки с чахлыми фиалками, поправила завернувшуюся полоску жалюзи, спрятала в стол кофейно-чайные принадлежности и подбила в стеллаже корешки книг, чтобы стояли поровнее.

Пока занималась, вспомнила о звонке Руслана Романовича. Лиза была не настолько наивна и не так самоуверенна, чтобы принять его неожиданно вспыхнувший интерес за влюблённость.

«Решил сойтись со мной покороче, чтобы выведать подробности дела или нащупать путь, чтоб подкатить со взяткой. А может быть, собирался взять только мужским обаянием», – думала она, но почему-то коварные замыслы Волчеткина вызывали у неё не возмущение, а только удовольствие от того, что она ему хорошо и с достоинством ответила.

Тут Лиза сообразила, что сегодня пришла на службу в гражданском, и расстроилась.

Она вообще любила свой мундир и чувствовала себя в нём гораздо свободнее и увереннее, чем в штатской одежде.