Кровь драконов

— Тимара, я оказался здесь, в Кельсингре, не случайно. Я здесь ради тебя. Когда еще в Дождевых чащобах я сказал тебе и твоему отцу, что мечтаю о приключениях, то солгал. Я уже тогда следовал за тобой. И записался в хранители вовсе не потому, что в Трехоге у меня не было будущего… Просто я в принципе не мог представить себе будущего, в котором нет тебя. А то, что в конце концов нас угораздило попасть в Кельсингру, или то, что мы оба сильно изменились внешне, — это всё детали. Суть не в этом, а в моей любви к тебе.

У Тимары не было слов, чтобы ему ответить.

И Татс сбивчиво заговорил, чтобы хоть как-то заполнить паузу:

— Знаю, некоторые считают меня полным придурком из-за того, что я не способен идти на компромисс. Недавно после ужина, когда ты гуляла с Рапскалем, Джерд отозвала меня в сторонку и попросила помочь. Дескать, у нее в комнате на высокой полке лежит что-то такое, до чего ей никак не дотянуться. Однако это оказалось только предлогом, ничего там не было. Но когда мы остались наедине, Джерд сказала, что у нее, в отличие от тебя, проблем с мужчинами нет. И если я ее хочу, то могу быть с ней — и продолжать ухаживать за тобой, если я еще питаю к тебе интерес. Она заверила меня, что будет держать все в тайне и ты никогда ничего не узнаешь. — Татс посмотрел Тимаре в глаза и поспешно напомнил: — Это слова Джерд, а не мои. Я не согласился — решительно отверг ее предложение. — И добавил тихим голосом: — Я не повторю ошибку, доверившись ей. Однако Джерд удалось заставить меня почувствовать себя полным идиотом, потому что, как она выразилась, я не могу «отмахнуться от замшелых старомодных правил и жить так, как нам захочется». Джерд откровенно потешалась надо мной. — Он откашлялся. — Рапскаль тоже на меня давил. И хотя он надо мной не смеялся, но повторял, что через пару десятков лет я непременно изменю свое мнение. Рапскаль так легко принимает новые идеи! А я не могу.

— Тогда, наверное, я такая же связанная замшелыми старомодными правилами идиотка, как и ты. Потому что отношусь к этому точно так же. — Тимара положила голову ему на плечо и неуверенно прошептала: — Но, Татс, ты не передумаешь, если я скажу, что пока еще не чувствую себя готовой к отношениям с тобой?

— Конечно нет, Тимара. Если надо ждать — что ж, у меня в запасе почти вечность. Так что спешить ни к чему. Нам нет нужды торопиться, чтобы родить детей до того, как нам исполнится двадцать, потому что мы к сорока годам можем умереть. Драконы нас спасли. У нас есть время.

Услышав, что Татс больше не будет настаивать, девушка успокоилась. Как хорошо, что он понимает: для нее союз должен подразумевать верность. Тимара с радостью убедилась, что не ошибалась в нем.

— Ты стал именно таким мужчиной, как я и ожидала, — просто сказала она.

— Надеюсь, — ответил он.

А потом оба замолчали — и постепенно она задремала. И внезапно проснулась, словно от сильного толчка: это Синтара возбужденно ткнулась в ее сознание.

— Серебро! — воскликнула Тимара почти одновременно с Татсом.

В голосе юноши прозвучала радость, которую испытывал его дракон, но сам он взирал на подругу с недоумением.

— Серебряный колодец? Тот самый? — изумленно переспросил Татс. — Он нам приснился?

Она укоризненно покачала головой и широко улыбнулась:

— Синтара говорит, что Карсон с Седриком его нашли. Драконица показала мне, где он находится.

Тимара заморгала: после обнаружения колодца она словно бы вдруг увидела Кельсингру в новом свете. Ну разумеется! Теперь все понятно. Знание постепенно просачивалось из скрытых воспоминаний. Тайна, которой владели Старшие и драконы прошлого, тот самый секрет, которым ни в коем случае нельзя было делиться с посторонними, стал явным. Наконец-то открылась главная причина существования Кельсингры, вполне логичное объяснение того, почему она возникла именно здесь.

Тимара нахмурилась: случившееся было слишком значимым.

— Это же Серебро драконов. Источник всей магии.

Сельдена разбудила чья-то перебранка. Мужской голос, настойчивый и почти насмешливый, и женский — возмущенный и гневный:

— Я расскажу отцу!

— А откуда у меня, по-твоему, появился ключ? Думаешь, кто приказал страже без помех пускать меня сюда в любое время?

— Все равно, ты мне пока что еще не муж! И не имеешь права ко мне прикасаться! Убирайся! Прекрати немедленно!

Сельден не сразу понял, во сне это происходит или наяву, но голос женщины определенно звучал знакомо. Он с трудом сел на узком диване. Огонь в маленьком камине почти догорел: значит, сейчас глубокая ночь. Пленник обвел взглядом помещение. Никого нет. Значит, все-таки сон?

Нет. Мужской голос, негромкий и злой, доносился из соседней комнаты:

— Иди сюда!

Сельден приложил руку ко лбу, пытаясь унять головокружение, и хрипло закашлялся. За стеной стало тихо. А потом Кассим недовольно воскликнула:

— Ну вот, ты его разбудил! Мне надо пойти проверить, как он там. Ты ведь не хочешь, чтобы он умер раньше, чем у моего отца появится возможность его прикончить? — ядовито добавила дочь герцога.

— Подождет, пока я не закончу, — резко ответил мужчина. — Ничего с ним не случится.