Кровь драконов

Он поднялся на ноги и преодолел небольшое расстояние, отделявшее его от дивана. По дороге он хватался за все предметы мебели, какие оказывались под рукой. А добравшись до постели, без сил рухнул на покрывало.

Пока он совершал свой героический рывок, Кассим молча смотрела на него, а затем прошла к камину и подложила туда пару сухих веток. Спустя несколько секунд пламя занялось. В мерцающем свете Сельден заметил, что на щеке молодой женщины уже наливается лиловый синяк.

— Да, пытался, — произнесла она как ни в чем не бывало.

Внезапно Кассим повернулась и посмотрела прямо на него. Она сидела на полу с растрепавшимися волосами. Отблески пламени отбрасывали тени на ее сорочку, и женщина показалась Сельдену совсем юной. Похожей на Малту, когда они с сестрой были еще совсем подростками и порой вместе прокрадывались ночью на кухню, чтобы проверить, какие лакомства кухарка спрятала в чулан. Как же давно это было. Счастливое детство закончилось очень быстро: на смену ему пришли война и лишения, и теперь казалось, что все это было в другой жизни.

Однако Кассим, бросив на Сельдена совсем не детский взгляд, спросила:

— Но зачем ты вмешался? Почему осмелился на подобное безрассудство? Эллик мог тебя убить!

— Канцлер причинял тебе боль. Не мог же я спокойно на это смотреть. А ты проявила по отношению ко мне доброту… — пояснил Сельден.

Он был потрясен тем, что Кассим не могла понять его искреннего порыва. Неужели его поступок выглядит настолько странным? Юноша на секунду замешкался, но потом признался:

— Со мной однажды тоже произошло нечто подобное.

Сказав это, Сельден испугался. Он не собирался никому ничего рассказывать. Давняя рана в душе до сих пор не зажила, и сейчас тот случай вновь ожил в его памяти.

Кассим уставилась на него, широко раскрыв синие глаза. Сельден гадал, что она теперь о нем думает. Неужели будет его презирать?

— Что именно с тобой произошло? — вырвалось у нее.

Сельден заговорил намеренно грубо — и неожиданно понял ту черствость, с которой она сама сообщила о том, что сделал с ней Эллик.

— Меня захотел один тип. Думаю, он возжелал новизны ощущений — ну, как некоторые мужчины совокупляются с животными, чтобы все хорошенько распробовать. Он заплатил человеку, у которого я тогда был в плену. Тюремщик впустил его в мою клетку и ушел. И… в общем, этот тип вел себя словно безумный. Я как будто превратился в вещь, в неодушевленный предмет. Я отказывался, отчаянно сопротивлялся, а под конец и умолял его — когда понял, что насильник гораздо сильнее меня. Но ничего не помогало. Он причинил мне боль. А потом слез с меня и убрался восвояси. Что-то случается, когда ты осознаешь, что другой человек наслаждается, жестоко мучая тебя… без всяких сожалений. Ты начинаешь иначе к себе относиться — и ты по-другому оцениваешь других людей. Все меняется. — Он замолчал.

— Да, — подтвердила Кассим. — Это правда.

Воцарилась тишина. В камине затрещал огонь — и Сельден вдруг почувствовал себя таким обнаженным и уязвимым, каким не был даже тогда, когда его голым выставляли напоказ.

— Я потом долго болел. По-настоящему. Было чудовищно больно. У меня текла кровь и начался жар. Кажется, я до сих пор не выздоровел.

Слова буквально рвались из него наружу. Сельден вскинул руку и прижал пальцы к губам, чтобы их остановить. Слезы, которые он не пролил тогда, жгли ему глаза. Слезы истерзанного и избитого ребенка, беспомощного перед совершенным над ним насилием. Собрав остатки мужества и гордости, он старался с ними справиться.

— Когда тебя насилуют, плоть страдает, — тихо констатировала Кассим этот суровый факт. — Я слышала, как некоторые люди — женщины — делают вид, будто произошел сущий пустяк. Притворяются, словно бы они заслужили такое обращение или причиной вообще стало лестное для них возбуждение мужчины. Дескать, это просто уловка ради того, чтобы разжечь чужую страсть. Я их не понимаю. Мне хочется бить и душить их, пока они не согласятся со мной.

Кассим медленно встала — и юноша увидел, какие душевные муки она испытывает. Немного успокоившись, она наклонилась и укрыла его одеялом.

— Спи, — посоветовала ему сиделка.

— Может, завтрашний день будет лучше, — прошептал Сельден и закашлялся.

— Сомневаюсь, — отозвалась она уже без всякой злости. — Но, так или иначе, ты проснешься здесь. Выбора нет. — Кассим направилась к двери, но замерла у порога. — Скажи, а когда твоя драконица… — проговорила она и на миг запнулась. — Когда она изменяла тебя, было очень больно?

Юноша покачал головой:

— Нет, совсем чуть-чуть. И то, что у нас появилось взамен, с лихвой возместило все неприятные ощущения. Жаль, что я не могу толком объяснить.

— А она знает, где ты находишься? Чувствует твое состояние?

— Вряд ли.

— А если бы твоя драконица знала, что происходит, то явилась бы сюда? Спасла бы тебя?

— Хотелось бы мне думать, что да.

— И мне тоже, — загадочно произнесла Кассим.

И она удалилась, оставив Сельдена в одиночестве.

Пятый день месяца Пахоты,

седьмой год Вольного союза торговцев