Кровь драконов

Пирующие оглушительно захохотали. В сердце Геста пылала ярость, однако он скривил губы, изображая довольную улыбку. Страх перед подобной судьбой боролся у него в душе с ненавистью к этому человеку. Неужели быть съеденным драконом или утонуть в реке намного страшнее такого будущего? Загораживая ладонью от ветра пламя свечи, Гест жалел, что у него не хватает мужества по пути к каюте столкнуть пьяного хозяина за борт. С другой стороны, какой в этом смысл? Ясно ведь, как спутники Даргена отреагируют на гибель своего главаря.

Смерть была совсем рядом. Они знали это — падальщики и кровососы, роящиеся вокруг лазурной королевы. Некоторые даже не ждали гибели Тинтальи, а кидались на нее прямо сейчас, ища возможность вырвать кусок ее плоти или впиться в одну из ран. Драконице очень хотелось стряхнуть их, стремительно вытянуть шею и сделать своих мучителей собственной трапезой, но она ничего не предпринимала: не стоит понапрасну тратить силы, пусть налетают. Тинталья двигалась тихо, не обращая внимания на стайки мелких червей-кровососов и рыб, пытающихся ее кусать. Если они едят ее уже сегодня, то завтра почти наверняка будут пировать на ее трупе. Но ни один человек не получит крови Тинтальи и не срежет ни единой чешуйки, не вспорет ей брюхо, чтобы взять окровавленными руками ее сердце. Если она не сможет скрыться от преследователей, то хотя бы позаботится о том, чтобы они умерли вместе с ней.

В конце дня Тинталья устроила себе небольшой отдых. С наступлением вечера она нашла в стене деревьев брешь и заползла в лес. Далеко продвинуться драконица не могла, с трудом пристроила свое ноющее тело среди стволов и корней и ненадолго закрыла глаза.

И увидела сон.

Это ее удивило. В последнее время, когда Тинталья находила место и время, чтобы поспать, усталость утаскивала ее в темную пропасть, которую вряд ли можно было назвать отдыхом. «Скорее уж преддверием смерти», — говорила она себе. Однако на этот раз недолгий сон натолкнул ее на мысль. Какое-то смутное древнее воспоминание, доставшееся от предков, развернулось в ее памяти — и после пробуждения Тинталья поняла нечто важное: у кораблей есть уязвимое место. Любому судну необходимо управление, будь то кормило или рулевое весло. Если эти приспособления уничтожить, суда теряют возможность маневрировать.

Глупо было убегать от людей, позволяя им нападать на нее и преследовать. Нанести врагам ущерб Тинталье удавалось только тогда, когда она ждала их в засаде. Но они быстро научились предсказывать ее атаки. Драконица бросалась на них, когда они бодрствовали, были начеку и вооружены, а дневной свет помогал им ее разглядеть. Теперь, когда Тинталья медленно и бесшумно шла по мелководью к кораблям, она шипела от переполнявшей ее молчаливой радости. Огни стоящих на якоре судов манили ее, рисуя бледные силуэты на поверхности воды. А вот для них драконица останется почти невидимой — черной фигурой в черной воде.

Тинталья не обманывала себя: это ее последняя попытка выжить. Если сегодня ночью она не уничтожит или хотя бы не выведет из строя своих врагов, то вряд ли выдержит еще один день преследования. К той первой ране добавилось множество новых, и постепенно заражение распространилось на все ее тело. О выздоровлении теперь уже не было и речи: драконица сильно ослабела, и состояние ее ухудшалось с каждым днем. Если бы Тинталье удалось отдохнуть, убить подходящую добычу, хорошенько поесть и выспаться, то, может быть, она накопила бы достаточно сил, чтобы брести дальше к Кельсингре. Летать она больше не в состоянии. Одним крылом она едва могла пошевелить, а мысль о том, чтобы высоко подскочить, резко его раскрыть и, делая сильные взмахи, подняться в небо, казалась и вовсе несбыточной.

Ага, люди поставили свои корабли носом к течению.

Она постарается обогнуть их, производя как можно меньше шума, а затем повернется и нанесет удар. Тинталья надеялась вывести из строя оба судна, а затем отступить, не дав врагам возможности ответить. Вообще-то, драконы так не сражаются, не позволяют себе сперва напасть, а потом трусливо сбежать. Но сейчас особый случай, она живет в тяжелые времена. Она носит в себе яйца, которые со временем, когда они созреют, можно будет отложить. Тинталья уловила на одном из кораблей запах драконов: значит, существует слабая надежда на то, что в Кельсингре окажется поселение ее жизнеспособных сородичей. В это трудно поверить, и пока Тинталья сама в этом не убедится, она вынуждена считать, что будущее всех драконов зависит только от нее. Если эти глупцы, твердо вознамерившиеся ее убить, добьются успеха, может оказаться, что они уничтожат драконов навсегда.

Эта мысль укрепила решимость Тинтальи. Она сломает корабли и спасется бегством. А потом, когда выздоровеет, обязательно вернется и отомстит врагам: уничтожит не только их самих, но и то зловредное гнездо, откуда они родом. Она слышала их разговоры и опознала слова из воспоминаний своих предков.