Кровь драконов

— А теперь слушайте приговор, — объявил алый мужчина. — Те из вас, кто посмел поднять руку на великолепие драконов, всю оставшуюся жизнь проведут как их слуги. Таково милосердие Меркора Мудрого. Вас ждет рабочий поселок, где вы сможете быть полезными. Если вы не станете служить как следует, вас съедят. Так или иначе, ваши жизни станут искуплением ваших преступлений. Остальные, кто не причинял драконам непосредственный вред, все равно являлись участниками отвратительного предприятия. Вина на вас есть. Но ваши семьи смогут вас выкупить, если пожелают. Если же нет — вы найдете для себя дело среди нас. Мы подробно обсудим это позже, когда доберемся до Кельсингры. А преступников будут перевозить в оковах. — Он на мгновение прищурился, а потом указал на двух рабов и какого-то матроса. — Вы трое этим займетесь. Заковать их всех и посадить в трюм. Затем соберите команды обоих судов. Вы поведете в Кельсингру корабли, которые мы объявляем своей законной добычей. Вы вторглись на нашу землю без разрешения, и за это мы заберем все, что вы привезли с собой.

Юноша отвернулся от них, не обращая внимания на потрясенный ропот, поднимающийся в рядах пленников.

— Большего милосердия вам не будет, — заключил он без всякого сожаления и повернулся к красной драконице.

Она опустила громадную голову и принялась его обнюхивать. Юноша нежно, с любовью погладил ее по морде, отчего сразу приобрел глуповатый вид.

Гест на мгновение оторопел.

— Но… — начал он, однако сразу же замолчал, увидев, что Дарген вскочил на ноги.

Калсидиец раздраженно потряс головой, как человек, оказавшийся внутри тучи комаров, и громко закричал:

— Нет! Я никогда не стану рабом! Я вам не кто-нибудь, а лорд Дарген, представитель одного из самых знатных семейств Калсиды, — и скорее умру, чем надену ярмо!

Его руки были все такими же ловкими и проворными, как запомнилось Гесту еще по Удачному. Маленькие ножи молниеносно отправились в полет, словно обладали собственной волей. Дарген не промахнулся. Лезвия градом забарабанили по толстой чешуе громадного иссиня-черного дракона. Один даже на мгновение застрял в уголке глаза величественного существа. Дракон дернулся, и кинжал выпал. Маслянистая капля алой крови выкатилась из раны и медленно соскользнула по вытянутой морде.

Калсидиец издал торжествующий крик, который гулко разнесся по берегу. Внезапно небольшой серебряный дракон пронзительно затрубил, выражая свое возмущение. Однако черно-синий не издал ни звука, делая шаг вперед. Он наклонился над оскорбившим его наглецом и принюхался. Пленники попадали ниц и скорчились на земле. А дракон распахнул челюсти и без всякого рева или шипения легко — как человек, переламывающий прутик, — перекусил калсидийца пополам. Выгнув шею, он сперва отправил себе в глотку голову и туловище Даргена. А спустя мгновение подобрал ноги и проглотил их целиком, после чего повернулся и зашагал прочь. Кисть калсидийца, отрезанная первым укусом дракона, так и осталась валяться там, где упала в грязь, ладонью вверх, словно в последней мольбе. Стоявший рядом пленник в ужасе отшатнулся, и его вырвало.

Но алого воина произошедшее, судя по всему, нисколько не удивило и не смутило.

— Ну что ж, желание этого человека исполнилось: он обрел свободу.

С этими словами удивительный воин снова повернулся к своей драконице, ловко запрыгнул ей на плечо и уселся на широкой чешуйчатой спине. Она распахнула крылья, а ее сородичи уже напружинились, чтобы взмыть в небо. Пропахший драконами воздух волнами накатывался на Геста, пока на берегу не остались только красная драконица и ее алый наездник. Он обвел моряков жестким взглядом:

— Не медлите. Если вам нужно узнать направление, смотрите на небо. Над вами всегда будет парить один из драконов, следя, чтобы вы не останавливались, пока не достигнете Кельсингры.

Спустя миг красная драконица, тяжело топая, пробежала по глинистому берегу и подскочила в воздух. Гест в изумлении разинул рот. А она отчаянно и весьма неизящно захлопала крыльями, набирая высоту. При иных обстоятельствах Гест засмеялся бы, наблюдая за столь нелепым взлетом. Но сейчас он с глубоким облегчением провожал взглядом последнего из улетающих драконов.

Звон в ушах стих. Гест заморгал. День показался ему темнее, а запахи заболоченного берега — не такими резкими. Вокруг него зашевелились люди. Они трясли головами и протирали глаза.

— Эти твари заставили нас обвинить самих себя! — бушевал какой-то калсидиец.

Раб, стоявший рядом с Гестом, устремил взгляд на кричавшего, и на лице у него появилась ехидная усмешка:

— Теперь понятно, что нужно, чтобы калсидиец в кои-то веки раз сказал правду! Обычный дракон!

Оскорбленный мужчина сжал кулаки и двинулся на раба, который спокойно скрестил руки на груди.

И вдруг раздался страшный вопль. Серебряный дракон молнией пронесся прямо над ними — и вот уже раб оказался в одиночестве. Гест успел заметить тело, болтающееся в зубах огромного хищника; дракон покружил над деревьями и скрылся.

Гест повернулся и побежал к кораблям. И оказался там отнюдь не в числе первых.