Кровь драконов

На лице герцога отразилась борьба жадности и осторожности. Он отвел тонкое запястье ото рта.

— Заберите его. Велите моей дочери откормить мою чудесную синюю корову. Предоставьте леди Кассим все, чего бы она ни потребовала! Пусть она доведет человека-дракона до такой кондиции, чтобы ему снова можно было пустить кровь. Передайте ей, что я настоятельно требую этого: пусть хорошенько постарается, если желает сохранить расположение своего герцога.

— Да, господин! — хором отозвались лекари.

Эллик заметил, что они явно волновались за жизнь урода: уж очень поспешно перебинтовали ему руку. Перед тем как целители наложили повязку, канцлер успел разглядеть вокруг раны огромный темно-фиолетовый синяк. Зубы герцога оставили в плоти глубокие впадины.

— А теперь я поем, — объявил правитель Калсиды.

С глубоким вздохом удовлетворения он откинулся на подушки, и спальня взорвалась отчаянной суматохой: все засновали туда-сюда, как муравьи. Грязные тряпки убрали, и на их месте возникла корзинка с чистыми кусками ткани. Мигом принесли свежее постельное белье, и слуги ловко складывали старое, накрывая тело герцога пледом так, чтобы он ни на мгновение не ощутил прохлады. Музыкантов с инструментами впустили в комнату и расставили у стены на случай, если властитель вдруг пожелает насладиться музыкой. Затем в покои внесли узкий стол, а следом явилась целая процессия слуг с подносами, на которых были расставлены всевозможные блюда и напитки. Капли покрывали запотевшие бока графинов с охлажденным вином, а над кувшинами с горячими напитками с пряностями вился ароматный парок. Накрытые крышками блюда соседствовали с открытыми супницами. Такой выбор яств и напитков вполне сгодился бы для пира, и Эллик невольно призадумался: куда девался тот аскетичный стойкий воин, чьим спутником он когда-то был?

Канцлер откашлялся — и взгляд герцога обратился на него. Он понимал, что правитель Калсиды сейчас тщательно продумывает, взвешивает и отмеряет слова, которые будут ему адресованы, и догадался, что может лишиться всего, чего достиг с таким трудом.

— Твой подарок меня порадовал, — проговорил наконец старик.

Эллик выждал десять ударов сердца. Герцог больше ничего не добавил, и канцлер предположил, что данное ему обещание не будет выполнено. Когда человек собирается выжить, он не готовит на свое место сильного преемника. Значит, теперь герцог намерен подольститься к дочери, чтобы она сохранила жизнь тельцу, дающему ему кровь. Он даже назвал ее «леди Кассим»! Канцлер уже не помнил, когда герцог в последний раз удостаивал ее упоминания имени и титула. Ее статус в его глазах изменился. Он уже не предложит свою дочь Эллику в жены.

Однако канцлер произнес:

— Я счастлив, мой господин.

Он опустил глаза, чтобы никто не заметил, как в голове у него роятся планы: надо любой ценой получить заслуженную награду.

Впервые за многие месяцы герцог приказал слугам раздвинуть занавеси, которые не впускали в его комнату свет. Лежа на кровати, он смотрел, как светло-серый рассвет заползает на ковер, а потом на его чистую постель. Он открыл ладонь навстречу лучу — который уже не рассчитывал увидеть — и улыбнулся золоту утреннего солнца. Он жив. Все еще. И он вновь так решительно отдавал приказы, что главный придворный лекарь ахнул и ужаснулся:

— Мой господин, любимец богов и счастье подданных, боюсь, что ты можешь переутомиться. Побереги себя! Твое выздоровление было стремительным, однако столь быстрое улучшение вкупе с перенапряжением сил может привести к рецидиву и…

— Молчи или умрешь. — Герцог был краток. Он и сам знал, что лучше бы полежать спокойно и отдохнуть, но это дело не мог поручить никому. — Отнесите меня в покои госпожи Кассим, поставьте паланкин и удалитесь, — велел герцог слугам. — Ждите за дверью, пока я вас не позову. А до тех пор не мешайте нам.

Накануне ночью, насытившись кровью человека-дракона, он впервые за долгое время поел и с удовольствием выпил вина. А когда утром проснулся, то сел на постели — и смог проконтролировать собственный кишечник. Сегодня он не обделался и не харкал кровью. Герцог понимал, что рискует, отправляясь прямо сейчас к дочери, однако хорошенько все взвесил. Под легким покрывалом в обеих руках он сжимал кинжалы. Если эта дрянь сочтет нужным продемонстрировать свою злобную натуру, он убьет ее без всяких сожалений. Но если Кассим проявит покорность, то это принесет немалую пользу им обоим. Он твердо намерен намекнуть ей на нечто интересное.

Герцог заранее отправил гонца сообщить о своем визите. У него не было желания стать мишенью для брошенной сгоряча вазы. Что-то похожее на улыбку затаилось в уголках его старческих губ. Отвагу Кассим явно унаследовала от отца. Он даже подумал, не приказать ли, чтобы из ее комнат убрали все тяжелые предметы.

Нет. Сейчас с ней нельзя ссориться. Дочь не должна думать, будто он ее боится. Не следует ей и до конца понимать, насколько большую власть она теперь имеет над отцом. Нужно приложить все дипломатическое искусство, чтобы провести столь непростые переговоры.