Кровь драконов

Тимара заморгала. В едва освещенном помещении глаза Рапскаля казались бледно-голубыми. На дальней постели чуть похрапывал Татс. Они с Татсом решили, что в эту ночь оставлять Рапскаля одного никак нельзя. Татс привел их в большую комнату над драконьими купальнями, где было несколько кроватей. Заметивший их Карсон одобрительно кивнул. Хранители кинули жребий: они решили по очереди сторожить своих «гостей». Пленные заняли столовую. Им разрешили помыться и выдали покрывала. Большинство, похоже, смирилось со своей судьбой. Некоторые, правда, попытались жаловаться, а один из джамелийских купцов выл и негодовал из-за того, что с ним обходятся «как с преступником и заставляют ночевать рядом со всякой швалью». Карсону выпало дежурить первому, и Седрик остался с ним, а компанию им составила Релпда. Тимара сомневалась, что хоть кто-то решится на побег, когда поперек входа посапывает дракон.

Тимара с Татсом смогли увести Рапскаля с площади. Когда они добрались до спальни, девушка почувствовала чудовищную усталость. Оба юноши тоже были страшно утомлены, однако им нужно было многое обсудить, поэтому они сидели и слушали Рапскаля, который увлеченно повествовал о том, как драконы атаковали корабли. Чем дольше он говорил, тем меньше его речь напоминала Теллатора: он все больше походил на самого себя.

Рапскаль всегда отличался разговорчивостью и был готов бесконечно болтать на любую тему. Татс вскоре стал клевать носом и заснул. Тимара терпеливо внимала хвастливым речам Рапскаля о том, какую отвагу проявила Хеби и как великолепно выглядели драконы в полете. Она напрасно ждала, чтобы он признался, насколько его ужаснула гибель стольких людей. Прежний Рапскаль непременно сделал бы это. Сейчас же он, похоже, принимал смерть противника как данность, как закономерную часть сражения. Когда Тимара об этом упомянула, он недоверчиво спросил:

— А ты предпочла бы, чтобы погибли драконы? Бедняжка Тинталья лежит на площади! К утру от нее останутся только ее воспоминания и плоть. Ее яйца, из которых могли вылупиться змеи — следующее поколение наших драконов, — превратятся в прах! Опомнись, Тимара! Я бессилен и не могу ей помочь… Что бы я ощущал, если бы там лежала моя Хеби? А если бы на месте Тинтальи оказалась твоя любимая Синтара?

— Синтара… — тихо отозвалась Тимара и задумалась.

Искра гнева, вспыхнувшая в душе, изумила девушку. В дальнем уголке ее сознания Синтара негромко произнесла:

Ты была бы убита горем. И разъярена. Точно так же, как и остальные

.

Верно, — признала Тимара.

Она постаралась отделить свой рассудок от мыслей драконицы. Но действительно, что бы она стала делать, если бы что-то случилось с Синтарой? Что происходит со Старшими, когда их драконы умирают?

Они не выдерживают и уходят в мир иной. Не сразу же, но гораздо скорее, чем если бы их дракон был жив.

Девушка снова вытолкнула Синтару из своей головы. Ей совершенно не хотелось размышлять о подобном. Не хотелось даже думать о том, что станет с Малтой, Рэйном и их малышом.

— Наши драконы уже вернулись в Кельсингру, живые и здоровые. Все позади, Рапскаль.

— Ничего подобного! — возразил он, и Тимара услышала в его голосе упрямство Теллатора.

— Позади! — повторила она твердо. — Наши драконы здесь, в Кельсингре, в безопасности. Им никогда не понадобится более отсюда улетать. Человек, который возглавлял нападавших, тот калсидийский аристократ, мертв. А продажный торговец из Кассарика обещал назвать всех, кто участвовал в заговоре. Их накажут. Мы победили. Так что хватит, Рапскаль.

Но юноша упрямо покачал головой. Они сидели на его кровати, а Татс рядом продолжал негромко похрапывать. Тимара прислонилась к стене. Она могла заснуть, но ей хотелось, чтобы Рапскаль задремал раньше, чем она. Она его пересидит. По крайней мере, Тимара очень на это надеялась.

Рапскаль скрестил руки на груди:

— Драконы не могут оставаться здесь вечно — и не захотят. Это противоречит их природе. А ты, как охотник, должна понимать, что такое вообще невозможно. Им нужно совершать перелеты при смене сезонов, находить новые охотничьи угодья и давать животным возможность расплодиться. Даже если бы у нас имелись необходимые для них стада и отары, они не захотели бы жить в Кельсингре круглый год. А еще им надо улетать, когда приходит время откладывать яйца.

Нет, это уже не Рапскаль! На ее памяти он ни разу не употреблял таких слов. Девушка изумленно уставилась на приятеля, а он принял ее взгляд за жадный интерес и улыбнулся: