Кровь драконов

Когда Рапскаль послушался, свет опустился ниже. Она наклонилась рядом с ним. Присев на корточки, прикоснулась к находившейся у них под ногами сломанной платформе. Там оказался кусок шестерни.

— Эта штука ходила вверх и вниз по шахте. Похоже, она давно сломалась и упала.

— Верно, — кивнул Рапскаль, заставив ожерелье чуть закачаться. — При последнем сильном землетрясении.

Она переступила — и у нее под ногами захрустела груда каких-то палок. Среди них что-то блеснуло. Серебро?

Рапскаль шумно вздохнул, когда девушка голыми руками отодвинула в сторону палки и присмотрелась внимательнее.

— Это же кольцо! — удивленно воскликнула она.

Тимара подняла украшение, и ее прикосновение разбудило его. Творение рук Старших. Кристалл огня загорелся желтым светом в оправе из джидзина. Джидзин! Теперь девушка знала, что это такое: Серебро, заключенное в железо. Она зажала кольцо между пальцами, используя его как крошечный фонарик.

— Тут на дне много всего. Но Серебра нет. Только земля. — Она присмотрелась внимательнее. — Рапскаль, здесь можно заглянуть под сломанную платформу. Дно колодца вымощено камнями, а колодцы так не делают. Вспомни, как мы выкладывали камнями наши родники с питьевой водой по пути сюда. Зачем выкапывать настолько глубокий колодец, а потом закрывать его от Серебра со всех сторон? Это же не имеет никакого смысла!

— Не знаю. — Голос у него дрожал. — Я в первый раз оказался здесь, внизу. Мне хотелось сюда спуститься, но я не мог. — Он шумно сглотнул.

— Ну, теперь мы оба здесь.

Тимаре вспомнились слова, которые часто повторял Карсон: «Старшие никогда ничего не делали просто так, для всего непременно имелась какая-то причина». Она чуть подвинулась. Ее нога зацепила кусок грязной ткани.

— Тут чья-то старая рубашка. Они что, стали бросать сюда мусор, когда колодец пересох?

— Нет, — прошептал Рапскаль. — Нет.

Она потянула слипшиеся от грязи складки:

— Смотри. Перчатка с раструбом!

Девушка подняла ее кончиками пальцев, стряхнула с нее мусор и стала разглядывать.

— А вот вторая, — сказал Рапскаль, но трогать ее не стал.

Он сидел на корточках, прислонившись спиной к стене, и наблюдал за Тимарой. Она вытащила парную перчатку из-под камня, который ее придавил. Камень чуть откатился и глухо ударился о стенку. Она повернулась, чтобы присмотреться к странному камню.

— Амаринда! — вдруг произнес Рапскаль сдавленным голосом.

Тимара наклонилась ниже и увидела, что отбросила вовсе не камень. Это был череп, коричневый и потрескавшийся. Девушка уставилась на него, чувствуя, как к горлу подступает вопль. Однако она не закричала.

Тимара осторожно перевела дыхание:

— Это были ее

перчатки. Для работы с Серебром.

Рапскаль кивнул. Она услышала, как он проглотил рыдание и с трудом выдавил из себя:

— После землетрясения я не смог найти любимую и пришел в отчаяние. Я даже отправился к Рамозу. Я ему угрожал — и он наконец признался, что, когда началось землетрясение, Амаринда могла спуститься вниз, в колодец, чтобы как-то его обезопасить. Все бегали, старались успеть на корабли, проталкивались к порталам… В общем, стремились оказаться где угодно, лишь бы только не в Кельсингре. Вдали дымилась гора. Все боялись оползней и наводнений. Правда, здесь такого никогда не случалось, но другие города Старших оказались засыпаны именно так. Поднялась паника, но я не мог уйти без тебя. Я пришел сюда и увидел, что подъемник сломан. Половина его обрушилась в колодец, и на мои крики никто не отзывался. У меня было сломано плечо. Я пытался растащить обломки в стороны, но не смог. Я охрип от крика, однако никто не откликнулся. И тут снова начались толчки. — Он поддерживал руку, морща лицо при воспоминании о давней боли. — Я не смог сюда спуститься, чтобы узнать наверняка. Я вернулся к нам домой, надеясь найти тебя там. Кто-то сказал, будто видел, как ты покинула город через один из порталов. Я знал, что это ложь, был уверен, что ты не ушла бы без меня, но хотел верить, что это так. Я оставил тебе послание в моей колонне у двери. И отправился с остальными. — Юноша медленно покачал головой. — Мы собирались вернуться. Мы знали, что улицы сами восстановятся и стены заживут, если дать им время. Заключенное в них Серебро скажет им, какими они должны быть. — Его голос замер. Он обвел невидящим взглядом колодезную шахту и заключил: — Видимо, я умер, не успев вернуться. Где и как — этого я никогда не узнаю. После того послания, которое я оставил, в колоннах памяти больше ничего нет: ни от меня, ни от тебя.

Тимара медленно выпрямилась. Она встряхнула перчатки, и последний кусок мусора, выпавший из них, оказался фалангой пальца. Палки, которые с хрустом ломались у нее под ногами, на самом деле были тонкими ребрами, сохранившимися из-за холода.

— Ты для этого заставил меня сюда спуститься? Чтобы увидеть все это и убедиться, что Амаринда погибла здесь?

Рапскаль только покачал головой. Ее глаза уже приспособились к слабому свету, который испускали украшения, однако на его лице не было красок — лишь тени на бледном фоне.