Кровь драконов

Не глядя на него, Тимара надела вторую перчатку. Хеби постаралась распластаться на брюхе — насколько дракон вообще способен на такое — и снова засунула голову в колодец, пытаясь дотянуться до вожделенного питья. Тимара отметила, что ее драконица заглатывает Серебро так, словно от этого зависит ее жизнь. Похоже, так оно и есть. Тимаре стало понятно, что имела в виду Синтара, когда говорила, насколько ей ненавистна любая зависимость. Зависимость заставляет идти на компромиссы — такие, о которых и вспоминать не хочется. Она посмотрела на свои перчатки из толстой кожи, на которой до сих пор сохранились следы чешуек.

— Из драконьей шкуры, — выпалила Тимара. — Это единственное, что может защитить от Серебра.

Она почувствовала, что над ними проносится тень, и подняла голову. В небе кружили драконы. В следующее мгновение воздух наполнился их трубным кличем.

— Надо поскорее наполнить ведра, а то вообще ничего не получим, — сказала она Рапскалю.

Он согласно кивнул.

Младенец орал громко и разгневанно. Малта, смеясь и плача, возилась с застежкой туники. Когда она обнажила грудь, Фрон возмущенно впился в нее. Его плач прервался настолько резко, что Рэйн громко расхохотался. Их сын был худ, глазки у него запали, а ручонка, которая легла матери на грудь, напоминала птичью лапку, но он был жив — и собирался приложить все силенки, чтобы так оставалось и дальше. Он начал сосать настолько энергично, что Малта поморщилась — и снова засмеялась.

— Тинталья меня услышала, — бормотала она. — Наконец-то! И она изменила нашего мальчика. — Слезы текли по ее лицу, попадая в уголки улыбающегося рта. Она подалась вперед, чтобы прикоснуться к драконице. Воздух выходил у Тинтальи из ноздрей такой слабой струйкой, что едва шевелил тонкие волосики у Фрона на голове. — Он исцелен, Тинталья! Наш сын будет жить — и я позабочусь, чтобы он запомнил все, что я о тебе знаю.

Где-то вдалеке внезапно громко затрубили драконы. Малта повернулась к Рэйну:

— Наверное, они чувствуют, что конец близок. Скоро Кало явится сюда, чтобы забрать то, что от нее останется.

Рэйн задал роковой вопрос, который заботил их обоих:

— Станет ли Кало кровным родственником Тинтальи, если заберет ее воспоминания? Сумеет ли он помочь Фрону, если это понадобится? Или в том случае, если у нас еще будут дети?

— Не знаю, — ответила Малта.

Другие дети. Наверное, глупая мечта. У них есть один ребенок, которого они теперь смогут лелеять. Сейчас Фрон задремал, а его животик надулся и округлился. Имеют ли они право надеяться на что-то еще?

— Смотри: Кало! Он летит очень быстро. Дорогая, нам пора. Пошли. Вставай, и давай отойдем в сторонку.

Рэйн с трудом поднялся на ноги и наклонился, чтобы помочь Малте.

Кало приближался стремительно и ворвался в их разум резким приказом:

Прочь с дороги!

Малта поспешно вскочила и попятилась, прижимая к себе малыша, который громко расплакался из-за того, что его разбудили. Следом за Кало летели и другие драконы: золотой Меркор и противная маленькая Верас.

— Я не хочу на это смотреть! — взвыла Малта, пряча лицо на груди у мужа. — Тинталья еще даже не умерла! Как они могут?

— Таков их обычай, милая.

Рэйн обнял ее и ребенка. Хотя Малту охватил ужас, она повернулась и стала смотреть, как драконы приземляются рядом с павшей королевой.

Кало запрокинул голову и ощерился. Он приблизил морду к Тинталье, широко распахнув пасть, и женщина невольно закричала.

Из его пасти вырвался густой серебристый туман. Он наклонился к Тинталье и выдохнул на нее струю этого тумана, а затем резко мотнул головой и окатил драконицу струей из мельчайших капелек Серебра. Меркор приземлился рядом с ним. Кало протестующе затрубил, однако золотистый самец не обратил внимания на требование убраться с его территории. Он повторил те же движения, окутывая Тинталью облаком Серебра. Верас терпеливо дожидалась своей очереди. Туман опустился на лежавшую пластом драконицу, покрывая ее магическим Серебром.

Легкий утренний ветерок подхватил клочья тумана.

— Назад! — заорал Рэйн сонным хранителям, которые вышли из здания купальни.

Они помчались наутек, однако туман оказался слишком густым. Малта накинула на малыша полу плаща. Они с Рэйном повернулись и бросились вверх по ступеням какого-то крыльца. Серебро шипело, опускаясь на брусчатку. Малта оглянулась. Несколько мгновений крошечные серебряные шарики словно бы подпрыгивали и плясали на мостовой, а потом метнулись в зазоры между камнями… и пропали.

— Посмотри на нее! — ахнул Рэйн.

Малта посмотрела на драконицу и оцепенела.

Тинталья была окутана движущимся Серебром. Оно скользило по ее шкуре, словно бы лаская. Странное вещество вскипало в ранах Тинтальи, пузырилось и шипело. В воздухе витал причудливый незнакомый аромат, и Малта опять вскрикнула. Плоть драконицы поглощала Серебро, оно ложилось на ее кожу, исчезая, как тушь, которую впитывает ткань. И как тушь, цвет Серебра задерживался на ней серебряной дымкой поверх синей чешуи, напоминая изморозь на оконном стекле. Малта затаила дыхание.