Кровь как лимонад

— Где метадон? — спросил Ильяс у Гази, стоявшего под присмотром кавказца в кожаной куртке.

— Здесь, в машине, — чеченец обошел «тойоту», открыл заднюю дверь со стороны пассажира. — А Аббас? Он где?

Ильяс усмехнулся. Кивнул одному из своих телохранителей. Тот обошел «лексус», открыл багажник. Жека со своего места первым из присутствующих увидел, что кавказец достал из него, и без всякого успеха попытался зажмурить вытаращенные глаза. «Вот и все, — застучало в висках и в груди одновременно. — Вот и все. Вот и…»

Раздался звук, напоминающий звук подпрыгивающего катящегося мяча. Жека хватал ртом воздух, ожидая…

Что он успеет услышать? Щелчок? Рев вспышки? Вопли людей?

Под ноги Гази прилетела голова Аббаса.

* * *

Жеке всегда казалось, что в той старой документалке «Койяанискаци» не хватает одного эпизода. На языке индейцев племени хопи название означало что-то вроде «жизнь вне равновесия, сумасшедшая, вывихнутая жизнь». А это, как ни крути, про него. Начать пропущенный эпизод можно было со сцены угона первого «осла», потом показать умирающего деда, потом еще что-то… А закончить можно…

Закончится все здесь и сейчас.

Не дождется старушка, мать Аббаса, получившая по почте отрезанный палец, вестей от своего сына.

— Я по-другому все равно не мог бы поступить, — произносит Ильяс. — Вы с ним перешли черту, разве нет?

— Подойди ближе, — говорит Гази.

На его лице нет ни тени страха или сомнения.

Будто гоголевский Хома Брут на амфетаминах. Стоит внутри очерченного мелом круга, с каменным спокойствием глядя на беснующуюся снаружи нечисть.

— А ты — стой на месте!

Это Гази — сделавшему неуверенный шаг назад, к выходу из цеха, похожему на Бельмондо кавказцу.

Пространство заставлено кипами синтетической ткани, сгорающей не хуже ракетного топлива. Голова Аббаса с искаженными до неузнаваемости чертами лица и с неровными лоскутами кожи укатилась под «тойоту». В багажнике заполненной баллонами с пропаном и кислородом машины лежит самодельный взрыватель, собранный тем герильерос в гараже. Похожий на небольшой джойстик пульт с кнопкой примотан прозрачным скотчем к левой руке Гази под рукавом «олимпийки». И пальцы правой — в нескольких миллиметрах от кнопки.

На конце этой трансцендентной цепи — шесть, включая Жеку, человек. Боялись ли другие, он не знал. Сам он был напуган так, что ничего не соображал. Любая в общем-то смерть — штука неприятная, но сгореть заживо?.. Выбраться из горящей ловушки он не сможет — это к бабке не ходи.

Непонятно только, почему Гази, который, Жека знал, никогда не говорил лишнего слова и явно не собирался вступать в переговоры теперь, еще не нажал кнопку?

А, теперь ясно…

Жека увидел беззвучно шевелящиеся губы чеченца. Услышал торопливый шепот одного из телохранителей Ильяса:

— Ляя илляхэ иллял-лаахь, иннэ лиль-мавти сакяраат. Аллаахумма-гфирлии…

Подняться, подумал Жека. Не умирать же, лежа на полу. И так ведь сдохнет попусту, как собака… Как его угораздило встрять в разборки черных?.. Не отрывая взгляда от лица Гази, он приподнялся на локте, сел. Встать он не успеет. Глупо как… Настя даже…

Чеченец перестал шевелить губами. Закрыл глаза.

За долю секунды до этого Жека понял, что его беспокоило, о чем не мог вспомнить там, на стройке, и уже тут, стоя возле памятника, когда подумал про беспилотник.

Тот фантастический в своей глупости дурацкий анимэ-сериал.

«Стальные Симпатии».

Героинь в нем было три. Третья — девушка-андроид без первичных половых признаков. Они с Фью, глумясь, прозвали ее Беспилотником.

И уже не важно, где была третья девушка, когда обе ее подруги погибли в той пустой квартире в недостроенной точке на Пулковском.

Сейчас она была здесь.

Та же кожаная куртка, такие же обтягивающие джинсы.

Притаившись в тени, она ждала… «Чего ты ждешь?» — мелькнуло у Жеки в голове.

Как ниндзя беззвучно выскользнула она из-за кипы синтетики. Неожиданно оказалась в метре от Гази и дотянулась до него затянутой в перчатку рукой. Киногеничным и одновременно сокрушающим кости ударом.

26. Копы в огне (2)

Серые дома Старо-Петергофского обступили их, склонились, будто в каком-то оккультном ритуале, высасывающем из Марка жизненные силы. Тяжело дыша, он откинулся на спинку сиденья «мицубиси». На несколько секунд прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями, которые в такт его аритмии железнодорожными составами гремели в голове после инъекции наркококтейля.

— Тебе в больничку надо, а не убийцу искать. — Костров выглядел озабоченным. — Толку, что тебя зашили? Так зашитый и двинешь коней.

— Миха, не начинай еще ты, — поморщился Марк, вспомнив вдруг, что сидит в обмоченных джинсах. — Все будет в порядке, если поможешь.

— Да не вопрос, ты же знаешь. Говори, что делаем.

— Ждем звонка. Есть человек, знаю его по бабкиной коммуналке. Он сейчас с этим черным в районе Броневой, в каких-то гаражах. Я понял, он вроде заложника у кавказца. Туда мы все равно не успеем. Они куда-то уезжают. Он должен позвонить, когда выяснит маршрут. Вот тогда и стартуем. Попытаемся перехватить убийцу. И завалить его к херам.