Кровь как лимонад

«Будто этой ночью трахнул принцессу», — подумал Жека, но ответил совсем другое:

— Как после беспокойной ночи. Все обычно.

Они завтракали на большой застекленной лоджии, держали прямоугольные тарелки на коленях, ели оранжевую, одного цвета с фасадом кухонного гарнитура, яичницу с помидорами и беконом. Потом пили кофе с остатками молока и смотрели на солнце, понемногу начинавшее сваливаться за деревья.

— Хорошая квартира, — заметил Жека. — Рядом метро, зелень, залив.

— Это не моя, — ответила Настя. — Отца. Он живет за городом, а я пока здесь.

— Надеюсь, не он оставил тут эту картинку? — кивает Жека на висящую над кроватью большую, метр на метр, черно-белую фотографию, отпечатанную на холсте.

Разглядев ее еще ночью, он до сих пор не привык к ней. Неудивительно. На заднем плане фотокартины — полностью раздетая, но снятая только по пояс девушка. Лицо размыто, не в фокусе, но это не мешает опознать в ней Настю. Подтянутые груди, взъерошенная прическа вроде той, с которой Жека впервые увидел ее на дне рождения Марго, закушенная нижняя губа, взгляд куда-то за камеру. На переднем плане, уже в фокусе, по краям фотографии — по вздыбленному средних размеров члену (один — смуглый, арабского или кавказского происхождения). Их обладатели не попали в кадр. Прямо дуэль за честь прекрасной дамы.

Настя поймала очередной Жекин взгляд:

— Если хочешь спросить, это — просто модели, и ничего больше.

— А-а, — протянул Жека. — Я надеялся, это фотошоп… Только кто их приводил в фотогеничное состояние перед съемкой? Или сами себе ерошили?

— Нет, ты что? Есть такой специальный аппарат, — с серьезным лицом ответила девушка. — Переносная высокочастотная надрачивалка с комплектом сменных хомутов разных диаметров.

От «сменных хомутов» Жека засмеялся, чуть не подавившись кофе. Настя заколотила ему ладонью по спине.

— Откуда у тебя такие предметы искусства?

— Это не искусство. Просто проиграла пари.

— Расскажешь?

— Может быть, — пожала плечами Настя.

Из-за деревьев, где работали аттракционы «Диво-Острова», доносились детские визги и голоса. Настя налила себе и Жеке еще по одной чашке кофе и погромче, чтобы было слышно в лоджии, включила музыку. «Moloko» взамен кончившегося молока, игрушечная «Fun for me».

Пританцовывая в такт музыке, Настя пила кофе и глядела в окно. А Жека смотрел, как двигаются ее бедра, как под слаксами перекатываются половинки ее… Он приподнялся, сгреб Настю за плечи, привлек к себе.

— У тебя волосы пахнут… Яблочным пирогом таким, у меня его бабушка пекла…

— Шарлоткой?.. — улыбнулась Настя. — И что?..

— Просто заводит…

Он притянул ее к себе и, глядя в танцующие глаза, поцеловал в первый раз за все утро. Настя ответила на поцелуй и прошептала:

— А я все жду, когда мы продолжим…

Тот кофе, что не расплескался, снова остался остывать. Они долго целовались стоя, постепенно приближаясь к неубранной постели. Жека бросил Настю на смятые простыни. Их торопливые пальцы стягивали одежду друг с друга. Сумасшедшая погоня за краткими мгновениями счастья окончилась раскиданными по постели потными телами.

Старый шрам на Настиной правой ладони. Рубец длиной в пять сантиметров, почти перпендикулярно пересекающий линию жизни, Жека заметил еще ночью, но тогда, честно, было не до того.

— Откуда это? — поинтересовался Жека и осторожно, словно он мог еще болеть, потрогал шрам.

— Стигмат, — Настя забрала у него свою руку.

— Ты просто какой-то ларец с секретами…

Затем они валялись на постели. Жека — в джинсах на голое тело, а Настя — в одних трусиках камуфляжной расцветки, которые он назвал «солдатджейновскими». Слушали запущенных по второму кругу «Moloko». Грызли завалявшееся в холодильнике зеленое яблоко, откусывая от него по очереди. Обсуждали, чем можно заняться незаметно подкравшимся вечером. Обоих, кажется, устраивало общество друг друга. Жеку Настино, во всяком случае, точно устраивало.

— …Это долго — разделывать мясо, потом мариновать его. Да и нечем. Я такая хозяйка, у которой ничего нет.

— Надо купить лук, гранатовый сок и специи. Я все сделаю. Замаринуется, пока едем. А по дороге заскочим по одному делу.

— Если тебе охота заморачиваться, пожалуйста. «Дикси» в квартале отсюда, мясной с фермерской свининой — возле метро. Я не против посмотреть это твое место… Как ты про него сказал?

— Все видят, но никто там не бывает.

— Не намекнешь, что это? Просто можно это сделать и без шашлыков.

Жека засмеялся, вспомнив сериал про старинную русскую жизнь с тем (опять забыл) актером, на которого был похож официант в «Олдбое».

— Тут дело не в том, что ты не отказываешься, а в твоей готовности, в радости, в удовольствии, с которым ты поедешь, — и увернулся от летящей в лицо подушки.

* * *

Имя Аббас на даргинском, аварском, осетинском (или какой там у них язык?) означало что-то вроде «лев, от которого убегают другие львы». Где они там, в своих горах, умудрились найти львов, Жека не знал.