Кровавая Элли (СИ)

— Всё остаётся таким же, каким ты это знаешь: демоны под руководством Десяти Заповедей продолжают нападать на мирные народы и богов, сея погромы и разруху, но я и Архангелы сдерживаем их и устраняем нанесённый ими ущерб, — без особой радости, уже смелее наблюдая за умиротворённой Госпожой, проговорила-отчиталась Элли. — Они не собираются останавливаться и всё это для них похоже на простое веселье, но, мы думаем, что в их планах куда большее…

— Они хотят подчинить себе другие народы, — закончила за девушку мать. — Ничего удивительного, Король Демонов всегда был деспотичен и властолюбив… как и его сыновья, — задумчиво добавила она, выпрямляясь, убирая из рук ножницы и, наконец, обращая всё внимание на дочь. — Ты ведь уже успела повстречаться с ними? Каковы же они?

Элизабет искренне задумалась.

Она не любила вспоминать ту роковую встречу.

То, с какой лёгкостью младший Принц обличил её душевные муки, при этом не владея способностью читать чужие мысли, не на шутку испугало её.

Да, в большинстве своём, он говорил о её народе… И даже сказал чистую правду, что удивительно.

Боги так сильно верят в свою святость, что забывают о том, для чего они на самом деле были созданы, позволяя себе совершать поступки, которые могли бы приравнять их ко всему демоническому сброду.

Их собственный свет затмил им глаза на этот Мир.

И она стоит практически во главе этой ослеплённой толпы.

— Они оба очень сильны, — заговорила Элли, закрывая свои мысли от вероломного посягательства на них родной матерью.

Ей нельзя видеть всю её душевную смуту. Она такого не одобрит.

— Особенно Мелиодас… его не зря пророчат будущим Королём Демонов.

— Но ты сумела одолеть его в бою, — воодушевлённо возразила Богиня.

— Только потому, что его разум не был защищён от проникновения: я смогла его дезориентировать лишь на время для пары ударов. Если Когда он поставит на свои мысли защитный блок, я буду практически бессильна, — разумно рассудила голубоглазая, сделав определённые выводы после прошлого внезапного столкновения. И также добавила: — Тем более мне помог Маэль.

— Неужели, ты считаешь себя слабее какого-то адского выродка? — недовольно полюбопытствовала Верховное Божество, совершенно не впечатлённая рассказом дочери. — Ты дочь Света, как ты можешь ставить себя на планку ниже, чем это проклятое отродье?!

Элли робко закусила губу, видя, что мать горячится, и боясь стать причиной её гнева.

Она не опускала себя ниже демона, нет. Лишь реально оценила свои способности по сравнению с прирождённым убийцей.

— Его боевые навыки превосходят мои в десятки раз, — поражённо призналась серебряноволосая.

Мало иметь огромную силу, ей ещё нужно уметь пользоваться.

Элизабет не была изнеженной принцессой и вечно опекаемой золотой девочкой: она годами училась сражаться наравне с обычными солдатами и даже Архангелами, вырабатывая собственный стиль боя и недюжинную выдержку.

Она могла противостоять сразу нескольким элитным воинам Десяти Заповедей и выйти из боя с ними победительницей, но сражаться с их Командиром…

Он был рождён убивать.

Она творила жизнь.

Её собственная натура в этом ей не товарищ.

И, несмотря на это, она неустанно идёт против самой себя.

— Тогда тебе нужно больше заниматься. Попроси Маэля или Людошиэля научить тебя. Моя дочь не может ударить в грязь лицом перед сыном моего злейшего врага, — наказала ей Богиня, заставив себя держать эмоции под контролем. — А теперь скажи мне, ты действительно общаешься с человеческим ребёнком по имени “Мерлин”? — решив больше не тянуть, она перешла к главной теме их встречи.

— Н-да, — запнувшись, неуверенно протянула Элизабет.

Она уже не спрашивала откуда матери это известно, так как скрывать от её всевидящего взора что-либо бессмысленно (пусть и не невозможно), но была искренне удивлена, почему мать этим обеспокоена.

Мерлин ведь просто маленькая замечательная девочка.

За эти несколько месяцев, которые они ежедневно встречались (в присутствии её странного друга Мела) они успели так сблизиться и подружиться, что Элли уже и не мыслила своей жизни без неё.

Такая маленькая, светлая, любопытная, голодная до самых разных сказок, которые богиня ей с упоением пересказывала, и ненасытная в изучении любых основ магии, с которыми Элизабет ей помогала, Мерлин воплотила в себе тот эфемерный образ назойливой, несомненно чересчур навязчивой, младшей сестрички, о которой она сама в тайне всегда мечтала.

Смотрела на Людошиэля и Маэля, братская связь между которыми была такой тёплой и притягательной: оба брата на каком-то интуитивном уровне чувствовали друг друга, будто являлись двумя половинками одного целого, чего-то сокровенного, кровного, родственного, — и всегда по-доброму этому завидовала.

С лёгкой печальной улыбкой вспоминая о своём гордом одиночестве.

У неё не было старшего брата-защитника, или старшей сестры-примера, не было младшего брата, за проказами которого следовало бы следить ухо востро, или младшей сестры, которую она могла бы воспитать, не было и собственной близняшки, которая была бы отражением её самой.