Кружевные закаты

Испытывал мало дрожи и томления Николай еще и потому, что отлично знал, как девушки реагируют на мужчин, истинно им небезразличных. Беды от терзаний, отчаяние и липкие хлопковые надежды, дрожь перед первым решительным шагом обуревали бы его тонкую, в сущности, натуру лишь в случае, когда бы он чувствовал, что ему есть на что надеяться. Но последние события и неосторожно брошенные Дмитрием слова убедили его, что ему от Анны ждать нечего, и она как одержимая охвачена идеей выживания и удержания себя на приемлемой черте. Таким образом его личные романтические чувства словно отошли в сторону, предоставив свободу обыкновенному желанию сделать лучше девушке, так приглянувшейся ему.

Но Николай ошибся – как только приличествующая случаю вводная болтовня перешла в непосредственные хождения вокруг да около, оброненные в надежде, что Анна достаточно разумна, чтобы верно их растолковать, он начал испытывать нервозность. Не удивительно, что в нынешней ситуации он видел себя будто гимназистом, выросшим из своей формы и преследующим чужую любовницу, притягательную, недоступную и игривую одновременно. По сравнению с этим страхи от экзаменов в университете казались ничтожно смешными. В глубине души этот внешне уверенный в себе юноша был на редкость раним и скептически относился к собственным возможностям. Когда его окружали привлекательные девушки, умеющие держаться с мужчинами, он чувствовал себя безупречным, смелым, остроумным и очень востребованным. Но, стоило оказаться рядом с юной особой, не отвечающей его скрытым посылам, это молниеносно сдувалось, оставляя мальчика, не находящего слов, чтобы выразить свою привязанность даме, казавшейся в тот момент не менее потерянной, чем он сам.

– Что же, – выдавил он, наконец, из себя после нескольких неудачных попыток продолжить вводные фразы, – вы, я думаю, догадывались… женщины всегда… о господи.

Он поднял голову и в зеркале, мерцающем от свечей и красноты бархата, облегающего разбросанные по комнате кресла, различил себя – взъерошенного, с огромными испуганными глазами и нездоровым румянцем. Даже сюртук сидел на нем не как обычно, и сутулился Николай изрядно.

«Я ведь не стою этого. Почему не сказать все, как есть, не калечить и его жизнь тоже?» – промелькнула в Анне отрезвляющая мысль, но не сбылась отчего-то. Может, почерпнутые от матери навыки выживания дали о себе знать. Она тряхнула головой и подняла ее, одарив влюбленного откровенной прелестью улыбки. Его лик вслед за ее протянутым взором налился сиянием золотой осени. Он выдохнул и внутренне поздравил себя с тем, что проявил смелость. Счастье, заполнившее его в ту минуту, с лихвой залило прошлые обиды на ее невнимательное отношение к нему, вернее, не более чем просто дружескую заинтересованность. Сам того не понимая, он оказался в состоянии абсолютного ничем не ограниченного вознесения, но, никогда ранее не испытывая его, не разобрался и почел это невероятной легкостью от удачи и предчувствия, что начатое дело завершится так, как он предполагал.

– Да помогите же мне, черт возьми! – выпалил он, наконец, с наслаждением наблюдая за сменой интонаций в лице любимой.

При всех несчастливых думах и внутренней борьбе Анны, иногда переходящей в самобичевание, она вела себя более несдержанно в обществе мужчин, чем Янина, не видящая разницы между всеми людьми и ни для кого не делающая исключения. Анна, казавшаяся неестественно спокойной, посмотрела на Литвинова, и, помедлив немного, как бы раздумывая, решиться ли на готовящийся прыжок, тихими шажками приблизилась к стоящему в некотором отдалении Литвинову. Тронув его окаменевшее от ожидания и напряжения лицо своими тоненькими ладонями, она пригнула к себе спутавшиеся (Николай имел привычку теребить собственные волосы при волнении) пряди густых темных волос и легонько коснулась его губ.

Не помня себя, он ошарашенно стоял рядом со своей вмиг проявившейся из небытия рассеивающихся мыслей избранницей и не мог поверить, что все свершилось, причем так безболезненно и быстро. И видел он в тот момент лишь гладкую пряжу волос дорогого существа, куда золото вплеталось яхонтовыми нитями.

Родинка на ее плече давно не давала покоя Николаю, и он провел по ней пальцем, отчего Анна содрогнулась, но это даже обдало ее теплом, и она, в конце концов, улыбнулась. Приятно было обнимать мужчину, испытывающего к ней уважение и неподдельное восхищение.

19

Александр Стасов ухватился за идею выдать замуж Анну за Николая и едва ли не с раболепием осыпал его благословениями. Николай в ответ смутно улыбался, тщетно пытаясь поймать взгляд своей невесты.