Кружевные закаты

Вдобавок молниеносно в его памяти всплыли отрывки последней беседы с гостем, когда тот посмел утверждать, будто Анна была неравнодушна к Дмитрию, этому фанфарону… Литвинов в жизни не пригласил бы в свой дом его семейку, на этом настоял брат, гневно написавший о том, что они с Анной в деревне живут настолько уединенной жизнью, что впору им уже засохнуть от скуки. И потом, правила приличия, Мартынов не только кузен его жены, но и видная птица в столице… Анна не выразила неудовольствия готовящемуся приему. Впрочем, в общении с ним она почти никогда ничего не выражала уже добрый год. Только первые месяцы совместной жизни она еще походила на молодую жену – заливисто смеялась, спорила, дрожала порой под напором его одержимости… Но все это ушло, а Николай, подчиняясь веяниям времени, сдерживающего откровенность даже в семье, не мог спросить жену, отчего в ней произошла столь неприятная перемена.

– Ах, вы уже прибыли, мои дорогие, – услышали собравшиеся внизу нежный (обманчиво кроткий – подумал Николай, слегка удивившись) голос, и, запрокинув голову, могли наблюдать, как Анна спускается на нижний этаж, старательно держась за резные лакированные перилла и не забывая улыбаться.

Совсем как прелестная радушная хозяйка и благодарная жена. Дмитрий, не ожидая копошения в груди при виде былого своего увлечения, не мог не признать, что похорошела она еще более со времени их последнего свидания, когда молчала так, словно хотела разрезать внутренним несогласием с происходящим то ли его, то ли себя. Правда, была Анна Литвинова чересчур бледна, ну да мало какие хвори приключаются с женщинами. У них вся жизнь соткана из проблем.

– Кузина! – вскричал Мартынов и первый отважился обнять Анну, не высказавшую особенного восторга по этому поводу.

– Наконец-то, Аня, только тебя ждем, – подал голос Николай и удостоился лишь слабой быстро затухшей улыбки.

– Вот, жена моя, Ирина Андреевна. Прошу любить и жаловать.

– Много наслышана, – вновь едва заметно, точно ей жаль было распыляться на подобные пустяки, отвечала Анна. – Как здесь пахнет деревом! – продолжала она же, поведя прекрасно убранной головой и останавливая взгляд на Дмитрии.

Он и не пытался скрыть удивления. Что стало с его молчаливой милой Анной, смотревшей на него, как на божество? Неужто брак так изменил ее? Жена его, особа очень привлекательная, умеющая следить за собой и производить впечатление, увлекла его так же, как в свое время несчастливая кузина, а, быть может, даже более. Но она и не думала сдаваться под его напором, а слухи о ее солидном капитале быстро вскружили Дмитрию голову не меньше, чем ее ротик цвета вишен. Не будь этого важного, важнейшего фактора, Дмитрий, вполне возможно, быстро утешился бы и перевел свое внимание на рыбешку помельче. Но Ефросинья Петровна вдруг перестала составлять икебану и обратила, наконец, внимание на женское окружение своего мальчика. То, что она увидела в будущей невестке, весьма польстило почтенной даме, и Дмитрий оказался женат через каких-нибудь полгода после исчезновения из поля его зрения Анны.