Крысиные гонки

Он вошёл в маленькую комнату, где убитая лежала в той же позе; только махровое полотенце, брошенное ей на лицо, насквозь промокло от крови и облепило голову.

Это всё ерунда, да, ерунда… Надо ещё к казарме сходить. Найти этого — «Тигра». Очень хочется этого «Тигра» найти, с Новым Годом «поздравить». От себя, от Оли, от Илюши. А если бы ещё и Хронова-Харона! — вообще было бы замечательно! Удачное получилось бы празднование Нового Года, лучше не придумать — в этих обстоятельствах. Да.

Тепло тут… Для удобства он снял бушлат, подвигал плечами, разминаясь.

Подождать, пока кто-нибудь выглянет? Или самому сразу войти? Перепились они там… Нет, не буду ждать, — решил Богданов, — Пойду сейчас… поздравлю, чем бог послал. Только бы дочка без проблем до церкви дошла — не звери же там, должны принять. Ну…

Перехватив поудобнее топор, он взялся за дверную ручку.

Встречайте, гады, Деда Мороза!

«ПСИХИЧЕСКАЯ АТАКА»

Только-только разобрались с Зулькой. Рана от ножа оказалась и глубокой, и болезненной, но не широкой. Промыли, сшили, перевязали плачущую Зульку. Вадиму пока не сообщали; собирались сначала его «подготовить», ибо в гневе он мог наломать дров… Зулька ревела как маленькая, и не от боли. Добило её даже не суровое осуждающее молчание Вовчика, и не затрещина от сестры, не хлопоты плачущей матери, а сказанное вскользь одной из девчонок:

«— Прямо в середину бедра… Из-под юбки летом шрам будет видно…»

Вовчик непонимающе оглянулся на говорившую; но то, что шрам на бедре будет видно, видимо, имело для женщин какой-то сакральный смысл, так, что Зулька просто залилась слезами.

Ничего, решил Вовчик, пусть ревёт — будет знать, как Устав нарушать! Да ещё будучи Старшиной поста. Да ещё такой пример подавать малолеткам.

Кстати, Андрюшке с Санькой надо будет тоже взыскание влепить, хотя и что-нибудь не очень обидное, — скажем, по одному наряду на воду. Ибо… Ибо… Чёрт, за нарушение Устава, хоть и Зулька была Старшиной. Нарушили — получите!

«Диверсанта» Альбертика-Хокинса, конечно же, пока суд да дело — упустили. Удрал. Ну и чёрт с ним. Все согласились, что полз он, скорее всего, с целью воровства из общинных погребов; и, получив дубинкой по голове, дорогу сюда надолго забудет; да и другим озёрским шалопаям передаст, что караульная служба на пригорке несётся хорошо, и проникнуть незаметно — без шансов. Ну а поймали бы его — что с ним делать? Только что выпороть — и опять же отпустить обратно. Ладно.

Только закончили с Зулькой; и дежурная смена, вздохнув облегчённо, потянулась обратно на «площадь» перед церковью, и в «трапезную», собираясь, как полагается в новогоднюю ночь, гадать — на будущее и на женихов; как Вовчику опять с «айсберга» пришёл сигнал:

— Камрад Хорь, рапортую — в деревне что-то горит!

О, ччччерт… Ночь окончательно перестаёт быть томной.

Отпустив всех, но наказав не расслабляться и «всем быть в тонусе и в шаговой доступности, ибо возможны провокации!» Вовчик взвинтился мигом по лестнице на колокольню, мимоходом мазнув взглядом и лучом фонарика по домотканому коврику, изображающему богородицу, закрывающему в «предбаннике», как он это помещение перед входом в церковь называл, лик древнего беса на стене.

В деревне явно разгорался пожар. Пока ещё не сильный, — видно было только огненную подсветку заснеженных деревьев и озарённые изнутри окна, а также подсвеченную снизу сизую струю дыма, поднимающуюся ввысь. Пока несильный, но, если не начнут тут же тушить — разгорится! — подумал Вовчик, — Впрочем, что ещё и ждать: перепились и загорелись. Городские олухи! — себя Вовчик почему-то к «городским» уже не относил, — так и не научились открытым огнём пользоваться! Странно ещё, что не казарма хроновских горит, а сильно в стороне — кто же там?.. Там или Богдановы, или их соседи. Дела…

Пока Вовчик рассматривал пожар в свой «командирский», а на самом деле дешёвенький китайский, бинокль, вездесущий Андрюшка, у которого от ожидания нагоняя за нарушение Устава аж, казалось, уши поджимались и голова в плечи уходила, тем не менее зорко высмотрел ещё одну «попытку проникновения»:

— Камрад Хорь, рапортую!.. Ещё один диверсант! Разрешите включить прожектор?

— Давай, Андрей!.. Оп-па… Это ещё кто? Ну везёт вам сегодня на малолетних диверсантов!..

Фигурка, которую осветил луч прожектора, на диверсанта походила мало; вернее — совсем не походила: маленькая, закутанная словно кукла, она брела по целине прямо к колокольне, время от времени потряхивая перед собой какой-то цветной тряпкой.

Ребёнок, явно ребёнок.

Но, наученный уже горьким опытом, и дабы не давать дежурившим пацанам повода думать, что можно нарушать Устав когда заблагорассудится, Вовчик тут же послал Саньку собрать Дежурную смену с наказом принять ребёнка и препроводить в Малый Штаб, то есть к Вовчику; а сам принялся ещё раз тщательно осматривать в бинокль окрестности. Сегодня просто такая ночь, что без провокаций просто быть не может, и, почти наверняка, вылазка малолетнего дебила была не последней и не основной.