Кто приходит по ночам?

— А про это, кстати, я знаю, — вмешался Гриффин. — Точнее, знать это невозможно, но гипотеза есть. Фонари вовсе не горят все время. Это автоматика. Когда появляется человек, срабатывают датчики, и в ближайших кварталах включается электричество, зажигаются фонари, начинают работать… эти… как их… В домах, вверх-вниз…

— Лифты, — подсказала Наташа.

— Ну да. Лифты. Очень удобно все это там, где людей мало. Когда нет никого — энергии не тратится, а как приходит кто — все работает. Я сам так иногда делаю в труднодоступных местах. На антресолях там или под диваном. Там, где редко кто бывает.

— А люди? — не унималась девочка. — Люди где?

— Ну, мало ли. Ушли куда-то, — предположил Бруно, который после времени, проведенного в библиотеке, и вправду больше всех знал о людях. — Не живут они здесь. Да и зачем жить в темноте и холоде, если можно переехать туда, где тепло и лето бывает хоть иногда.

— Ну а почему они раньше жили здесь? — возразила Наташа и тут же ответила сама себе, вспомнив название на карте: — Кварталы Погасшего Солнца…

— Что-то вроде того, — кивнул Бруно. — Только до кварталов Погасшего Солнца нам еще ехать и ехать.

— Не забывайте, — напомнил Гриффин, — про автоматику, зажигающую свет, — это лишь гипотеза. Может, он всегда горит, и людей здесь не так уж мало. Вряд ли кто-нибудь узнает, как все обстоит на самом деле.

— Это еще почему?

— Если фонари гаснут, когда в городе никого нет, то увидеть это все равно невозможно. Потому что всегда, когда появляется тот, кто может видеть, фонари зажигаются.

— Светят ли фонари, когда на них никто не смотрит? — важно добавил Бруно. — Я читал, есть такой известный парадокс.

— Какие вы все умные, это что-то, — засмеялась Наташа. И в тот же момент Гвендолин, гулявшая по подоконнику больших окон, вскрикнула:

— Ой, что это?

Все посмотрели на миниатюрную девушку.

— Это же… Это же письмо!

И действительно, на расстоянии вытянутой руки от девочки лежал конверт. Взяв его в руки и стерев толстый слой пыли, девочка прочла адресата: «Наташе».

Повисла тишина. Все глядели на конверт. Наташа тоже его разглядывала. На конверте был нарисован странный зверь с большими ушами и седлом.

— Неужели и это вы сможете объяснить? — Наташа вопросительно посмотрела на спутников. Но те, похоже, были удивлены не меньше ее.

Почему-то девочка ожидала, что, как и в письме для Гвендолин, внутри конверта окажется еще один, потом еще, и так много-много раз. Но нет, внутри было обычное человеческое письмо.

«Привет, Лисица Кареглазая!» — начиналось послание.

— Почему «лисица»? — удивилась Наташа. Ее никто так не называл. По крайней мере, пока. Может, это ошибка, и письмо вовсе не ей? Мало ли какая Наташа могла жить в одном из соседних домов и по вечерам ходить в это кафе. Но, с другой стороны, кареглазая ведь!

Забавно писать тебе это письмо, понимая, что ты еще не знаешь, кто я. Для тебя наша встреча — в будущем. Для меня же она случилась в прошлом. Тут нечему удивляться, при перемещениях по времени с помощью крупинок вечности и не такое бывает. О многом хотелось бы поговорить с тобой, многое вспомнить, что-то подсказать… Но как ты, наверное, уже знаешь, информацию из будущего в прошлое надо передавать очень осторожно, иначе будущее изменится, и не факт, что в лучшую сторону. Поэтому скажу только то, что для тебя и так не является тайной: ты классная!

Передавай привет Лу, Гвен, Бруно, Гриффину и Роджеру.

До встречи (для тебя — неизбежной, а для меня — лишь возможной)!

Твой Везде Побывавший.

P.S. Кстати, я пишу тебе не просто так, а по делу. Загляни под барную стойку.

Девочка задумчиво отложила письмо, машинально поднялась, подошла к барной стойке и заглянула под нее. Под стойкой обнаружился большой сверток с приклеенной бумажкой и надписью: «Наташе». В свертке лежали теплые вещи. Даже обувь, и еще ко всему — длинный теплый красный шарф.

— Вам всем привет! — сказала девочка леммингам. — От…

Но лемминги, обступившие лист, брошенный на столик, уже и сами все увидели.

— Ты знакома с Везде Побывавшим! — восхитился Бруно.

— Будет знакома, — поправил Лу.

— Погодите, я еще не дочитала, — прервала их Наташа и вновь села за столик. В письме оставалась еще пара строк.