Культурный разговор

С ним самим вышла противоположная история: с годами Вульф становился все нужнее культурному сообществу. Его эрудиция, работоспособность и здравомыслие привели к тому, что Виталию Яковлевичу все наваливали да наваливали работы – как известно, кто везет, на том и едут. Год назад он одновременно: делал передачу «Мой серебряный шар» на ТВ и «Радио России Культура» (притом учтите – для радио и для ТВ он делал разные передачи!); возглавлял это самое «Радио России Культура»; был первым заместителем главного редактора телеканала «Культура»… Прямо скажем, неудивительно, что восьмидесятилетний человек полностью выработал свой энергетический ресурс.

Но и тех, кто доверял Вульфу все новый фронт работ, понять нетрудно: поручив ему что-либо, можно было жить дальше с легким сердцем. Не будет ни взяток, ни интриг, ни волокиты. Виталий Яковлевич сочетал компетентность с ответственностью и порядочностью – невероятный на ТВ факт.

Зрители знают оригинальный телевизионный образ Вульфа: меланхолический «всевед», чем-то напоминающий эмигранта Вертинского, рассказывает о страстях и страданиях ярких людей. Тех, кто имел счастье и несчастье «выделиться из пейзажа» и прожить собственную, а не навязанную кем-то жизнь… Вульф и сам был похож на эмигранта из неведомой страны – элегантного с виду и элегического в глубинах души. (Хотя всю жизнь прилежно прожил в России, всего лишь отлучившись в начале девяностых в Америку, что ему, переводчику драматургии Т.Уильямса и Э.Олби, было необходимо.)

Но Виталий Яковлевич много выигрывал при личном знакомстве. Это у профессионалов бывает не так часто, чаще всего лучшее у них – в книгах, на сцене, на экране. Он был щедр и радостен в общении. Те, кто бывал в гостях у Вульфа, в его маленькой квартире возле Проточного переулка, знает, что «Серебряный шар» – влюбленные рассказы о творческих людях – не прекращался никогда. Хозяин был забит воспоминаниями, как запасники больших музеев возможными экспонатами. Дар слова – а Вульф никогда не говорил «по бумаге» и не использовал телесуфлер, он импровизатор – не теснился в рамках профессии. В его рассказах прослеживалась одна уникальная особенность: как правило, блистательные рассказчики ради красного словца не пожалеют и отца, то есть главное для них – они сами. А Вульф был привержен таланту других людей. И не сдавал их никогда.

Он был убежден, что поддержка культуры – это поддержка талантливых людей, вот и все. Вот и все! Остальное – демагогия. Скажем, он любил хореографа Юрия Григоровича и актрису Татьяну Доронину. И кто бы не бесновался, унижая и обливая грязью этих великих людей, Вульф был тверд: защищал их всегда как мог, неизменно, во все времена. Так же был он предан Ангелине Степановой, Марии Бабановой, Алле Тарасовой, Олегу Ефремову… «Скажи мне, что ты любишь, и я скажу тебе, кто ты». Своих любимцев Вульф всегда защищал открыто, громогласно, интриг не плел, оттого и вызывал ненависть у всех, кто любит гадить тихо, а лучше всего анонимно, теперь – в вонючих болотах Интернета.

А Вульф сердился совершенно простодушно и шел возражать, упрямо, темпераментно и гневно. Было забавно видеть такое ребячество в солидном человеке со сложной биографией. Но столь щедрая реактивность природы и есть свидетельство таланта. А вы думаете, что талант – это какая-то штука специальная, которая воткнута в человека при сборке? Наверное, бывает и такое. Но я чаще видела другое: талант – это обострение обыкновенных способностей, щедрость натуры, яркость всех реакций и проявлений.

Солидность и важность Виталий Яковлевич откровенно напускал на себя, чтоб оградиться от случайных людей и отпугнуть врагов и хамов. Он, человек в высшей степени артистический, выработал себе эдакий панцирь и прятался в него с удовольствием – экономил силы, защищался. На это он был мастер. Нелишне заметить, что Виталий Яковлевич избегал всяких вредоносных возбудителей – табака, алкоголя, в редчайших случаях мог выпить бокал вина, не более. Тщательно следил за состоянием здоровья, когда заболел – стал просто академиком болезни…

У него была целая программа умного энергосбережения, я присматривалась к ней, изучала. Ведь на нашей местности и выжить-то тяжело, а уж тем более победить. Культурный слой тонок, за ним – бескрайнее поле-море хамства, жестокости, невежества, злобы. Талант тут не защита, наоборот – маяк для злобы, и даже могила тебя не укроет – найдутся желающие нагадить и на могилу.

Вульф всё это знал. И понимал, как важно не предавать свое дело, не унижать культуру, не сдавать врагу позиции. Он откровенно презирал стяжателей, тех, кто называет себя «деятелем культуры» ради выгоды, жалкого обогащения. Для Вульфа каждый удачный спектакль или фильм был победой, каждый талант – бойцом. Он иной раз делал передачи о людях, которые вроде бы сделали немного – к примеру, сыграли одну хорошую роль в кино. Но для Вульфа и этого достаточно! Одна яркая, хорошая роль – это уже выигранный бой! А он считал, копил такие победы, как своеобразный полководец.