Куртизан

Удовлетворённый написанным, он бережно, словно боясь сломать или стереть, передал восковую табличку гонцу. Гонец поклонился и вышел.

Плотно позавтракав, Аристон хотел пойти гулять в сад, но Корбулон его остановил.

– Сейчас придёт ваятель Касьян Акуила, – сказал Корбулон. – Ты обещал попозировать.

Аристон ударил себя по лбу и повернулся назад.

– Да точно…– проговорил он.

Аристон уже однажды позировал своему учителю-скульптору. Но этот учитель оказался педофилом и хотел его изнасиловать. Впрочем, как и всех красивых мальчиков, которые приходили к нему в школу. С тех пор этот учитель больше не преподаёт, ибо отец Аристона засудил старого развратника и по всенародному голосованию его изгнали с острова.

Но он не думал, что этот скульптор окажется точно таким же. Однако, прежнее волнение снова посетило его.

В полдень в атриум прибыл Касьян Акуила. Это был долговязый мужчина, довольно молодой, с длинными чёрными волосами, как уголь, убранными в конский хвост на затылке. Лицо было гладко выбрито.

Корбулон встретил скульптура и поприветствовал его.

– Аристон, подойти сюда, – сказал ласково сенатор, маня юношу к себе рукой.

Аристон неуверенно посмотрел на скульптора, который, впрочем, даже его не заметил, и медленным шагом направился на зов.

Когда юноша остановился между мужчинами, скульптур, довольно высокого роста, посмотрел на Аристона и ахнул. Он раскрыл широко свои карие глаза, словно увидев настоящего бога.

– Для меня честь, – начал, запинаясь говорить Касьян. – Изваять такого прекрасного юношу, как ты…

– Ха-ха, а я что говорил, – усмехнулся самодовольно сенатор.

– Позвольте сейчас же приступить к работе? – Спросил Касьян, не отрывая взгляда от Аристона.

Корбулон махнул рукой в знак согласия и удалился к себе в кабинет. Тем временем, скульптор вытащил свои инструменты из деревянного сундучка и снял белую ткань с мраморного куба.

Аристон стоял рядом и наблюдал. Касьян посмотрел на юношу и прищурился.

– Встань в-о-он туда, – сказал скульптур, указывая пальцем на место возле двери, которая вела в сад.

Двери были открыты, поэтому было достаточно светло. Аристон повиновался и встал в дверной проёме, почувствовав обжигающие солнечные лучи у себя на плечах.

Касьян ещё раз посмотрел и заходил вокруг мрамора. Затем он ударил молотком об камень и начал быстрым движением руки мелить мрамор в порошок. Но тут он снова посмотрел на стоящего Аристона и сказал:

– Ты бы не мог раздеться?

– Что? – Не понял Аристон.

– Я бы хотел запомнить твоё тело и продолжить работу у себя дома, – ответил скульптор. – Я должен знать расположение твоих мускулов.

Аристон немного постоял в дверном проёме, не решаясь снять с себя тунику. Но когда Касьян подошёл к нему, он понял, что этому человеку можно доверять.

– Успокойся, у меня есть жена и двое детей, – словно прочитав его мысли, сказал скульптор.

Юношу стало неловко и он, чтобы доказать свою «смелость», тут же расстегнул фабулу и оголив мускулистые плечи, сбросил тунику вниз, оставшись в одних кинктусах71*.

Касьян подошёл сзади и взял в обе ладони его плечи. Пощупав их, он заметил шрамы у него на спине и удивился. Множество полос от бича покрывали его широкую спину, как у строптивого раба или провинившегося легионера. Но он не стал задавать лишних вопросов и продолжил.

Всё это время Корбулон стоял в углу и наблюдал за происходящим. Он был поражён красотой юношеского тела…оно было прекрасно, особенно при этом утреннем свете. А его золотые волосы сейчас настолько блестели, что казалось, это сам Аполлон, а сзади него – солнечная корона.

Осторий подошёл сзади и прокомментировал:

– Да, он воистину, прекрасен…

Аристон стоял, не двигаясь целый день. С утра до позднего вечера ему приходилось позировать для скульптора Касьяна. Он не знал, что будет настолько сложно. Казалось бы, это так легко – стоять и не шевелиться. Но сейчас, после десяти часов непрерывного позирования, он понял, что ошибался.

Однако несколько раз он всё же отдыхал по тридцать минут. За это время он успевал перекусить и полежать в мягком ложе, ибо поясница его настолько затекла, что ему всё время казалось, что он сейчас упадёт. Тогда он сразу же вспоминал тех гвардейцев-часовых, которые несли караул в императорском дворце. Причём они были к тому же в тяжёлых доспехах, в которых тело парилось, как в котле.

Касьян, смотря на уставшего Аристона, всё время подбадривал его, то шуточками, то разговорами при этом напоминая:

– Уже скоро.

Но это «скоро» всё никак не наступало. Иногда приходил Корбулон и за серебряным бокалом вина наблюдал за происходящим. Но Аристону казалось, что он только мешает им и из-за него Касьян так долго возиться с камнем. Ибо сенатор то и дело, что болтал без умолку и разумеется скульптору приходилось отвлекаться и он, что самое удивительное, с удовольствием отвечал, при этом ещё жестикулируя. Тогда Аристон не сдерживался и напоминал о себе.

Уже когда совсем стемнело, и скульптура приобрела вполне приемлемый вид, Аристон сказал:

– Не могу больше.