Кузнецов против абвера

Ожидание неизбежной войны — это ужасно и для простых граждан, и для руководства страны. Психологи знают, как мгновенно преображается человек, получивший в руки оружие: меняется в нем все — мироощущение, самооценка, отношение к окружающим его людям. Оружие — это сила и власть. Оно дает уверенность в себе, диктует стиль поведения, создает иллюзию собственной значимости. Воины Красной армии и местные граждане восточных областей Белоруссии, России и Украины все это испытали на себе.

Летом 1941 года они видели, как опьяненные успехами в Европе немцы, с закатанными по локоть рукавами, не с трехлинейками в руках, а с автоматами типа «шмайссер», гордо шли по пыльным дорогам и вытоптанным немецким кованым сапогом полям СССР. Они ощущали себя сильными не только потому, что мнили себя представителями высшей расы, а еще и в «силу силы» вермахта и его оружия, наштампованного заводами Густава Круппа и Фрица тер Меера, Карла фон Сименса и Густава Отто, Гюнтера Квандта и Фердинанда Порше и многих других, вооруживших Гитлера и его вермахт.

Рейх сформировал особый тип личности с психологией комбатанта — этакого вооруженного воина, уверенного в своей правоте солдата, сражающегося за правое дело и, конечно, ради денег, иногда очень больших…

1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, в которой участвовало 61 государство из 73 существовавших на тот период времени. Размах ее накрыл земли трех континентов и воды четырех океанов. Польша, недавно еще мнившая себя региональной державой пала почти за месяц с небольшим под кованым сапогом хорошо вооруженного германца. При том что вермахт являлся новой армией, несущей миру «новый порядок», как сегодня несут глобализм англосаксы во главе с США. У немецких солдат и офицеров к 1941 году уже появился на касках ореол всеевропейского победителя. Польша надеялась на традиционный род войск — конницу, немцы — на клинья быстроходных танков и на свежие мысли в военном деле. Последние получили быструю победу.

О войне с глубокой определенностью когда-то сказал американский писатель, журналист, автор юмористических и «страшных» рассказов Бирс Амброз. Он назвал ее не иначе, как способом развязывания зубами политического узла, который не поддается языку. Политики разных времен и народов не раз грызли своими зубами эти узлы, ввергая массы людей в огненные катастрофы с гибелью миллионов граждан — своих и чужих.

Некоторые агрессивные политики, такие как Гитлер, были уверены, что войны — это благо. «С тех пор как Земля вращается вокруг Солнца,

 — говорил фюрер в декабре 1940 года поверенному в делах Болгарии Драганову, — пока существуют холод и жара, плодородие и бесплодие, буря и солнечный свет, до тех пор будет существовать и борьба, в том числе среди людей и народов… Если бы люди остались жить в Эдеме, они бы сгнили. Человечество стало тем, кем оно есть, благодаря борьбе за свое существование. В этой застольной беседе фюрер утверждал, что мир, продолжающийся дольше двадцати пяти лет, вреден для нации, она деградирует… Война — самое естественное, самое обыденное дело. Война идет всегда и повсюду. У нее нет начала и нет конца в виде мира. Война — это сама жизнь. Война — всякая схватка. Война — исконное состояние…»

Перед войной с Польшей в общей картине поведения Гитлера обращает на себя внимание упорное, своеобразное, можно сказать, младенческое нетерпение, с которым он рвался к схватке с размятыми стальными мускулами. Когда в последние августовские дни Герман Геринг заклинал его не терять чувства меры, он ему жестко ответил, что всегда в своей жизни шел ва-банк.