Квинтовый круг

Он дал мне несколько листов бумаги и удалился, а я начал писать свидетельские показания о гибели Василия Жиляева. Мне хватило двух страниц, а когда я поставил в конце второй свою подпись, вошел майор Искренко, как будто он все это время стоял за дверью и ждал момента.

– Готово? – спросил он, принимая листы. – Читать сейчас не буду: нет времени, да и уверен, что написано профессионально.

И положил их в ящик стола.

– А сейчас, пока там готовят аппаратуру и подбирают слайды, – майор кивнул на стену справа от него, – я вас познакомлю с материалами, которые Вам необходимо знать.

Пока он доставал из ящика стола и развязывал папку, я осмысливал разницу между такими понятиями, как «необходимость» и «интерес». Почему он сказал, что мне «необходимо знать», а не «интересно знать»? Если второе понятие ни к чему не обязывает, то первое содержит, по крайней мере, элемент принуждения, или зависимости.

Майор раскрыл папку и перевернул несколько листов.

2

– Седьмого января этого года, – без всякого лирического вступления, будто зачитывая протокол (а может, так и было на самом деле), начал майор, – в половине восьмого утра работницей фабрики игрушек на ступенях входа в кинотеатр «Родина» был обнаружен букетик из трех гвоздик, завернутых в газету. Подняв его, она, по ее словам, была удивлена тяжестью, не свойственной такому предмету. Заглянув вовнутрь, она вскрикнула и бросила находку в снег. Газета разорвалась, и из нее выкатилась кисть человеческой руки. На крик женщины подошел мужчина из проектного института, находящегося рядом с кинотеатром. Он и позвонил в милицию из телефона-автомата.

Исследования кисти показали, что она принадлежит женщине лет тридцати пяти. Время отчленения кисти точно определить не удалось потому, что она была, видать сразу, опущена в раствор поваренной соли, а после отмачивалась. Так обычно приготавливают вяленую рыбу, – последнее майор, вероятно, добавил от себя и перевернул страницу.

– А как было определено, что она отмачивалась? – воспользовавшись небольшой паузой, спросил я.

Майор усмехнулся.

– Лучше я буду излагать факты без специфических деталей. Как вы думаете, – не дожидаясь ответа, продолжил: – На первом этапе мы попытались определить, кому раньше принадлежала эта кисть. Были подняты дела о насильственной смерти по области за последний год, опрошены работники моргов, крематория, студенты и преподаватели медицинского института (у них анатомичка). Безрезультатно. Вывод напрашивался сам собою: кисть руки принадлежала женщине, пропавшей без вести. Подняли эти дела, выписали адреса родственников, вызвали их на опознание. И здесь появилась интересная закономерность: подавляющее большинство людей, даже такие близкие, как мать, муж, не имеют понятия, как выглядит кисть руки дочери или жены.

– Следующая кисть, – продолжил майор, – на этот раз мужская, но с таким же букетиком гвоздик, была подброшена на колхозный рынок одиннадцатого февраля. На этот раз нам повезло: по окалинам на внешней стороне ладони было сделано предположение, что потерпевший работал на одном из заводов, в горячем цехе. Версия подтвердилась. Следствие по этому делу продолжается.

Третья кисть, подброшенная к дому культуры алюминиевого завода, оказалась парой той первой и ничего нового не дала. Только лишний раз подтвердилось, что газеты, используемые для заворачивания, покупались в киоске или киосках (не было адресата) за день – два до их использования.

Кисть номер четыре обнаружена восьмого апреля в одной из открытых ячеек автоматической камеры хранения железнодорожного вокзала. Тоже завернутая в газету, тоже с тремя гвоздиками, и тоже пропитанная рассолом. Как и ожидалось, эта кисть была зеркальной парой кисти номер два того литейщика с завода «Баррикады».

Теперь уже четко просматривались две закономерности: кисти находили в людных местах каждый второй понедельник месяца.

Майор достал пачку сигарет и пододвинул ко мне хрустальную пепельницу. Закурили.

Слухи об отрезанных кистях доходили и к нам в редакцию, но шеф не разрешал помещать в газету сведения из непроверенных источников. И вот теперь, куда надежнее, источник идет к нам навстречу, ожидая от нас печатного материала, который бы смягчил напряженность в городе, а она была повсюду.

В городском транспорте, в больших и малых коллективах, в очередях только и было разговоров об этом, и количество кистей, передаваемое по системе «неисправного телефона», множилось в геометрической прогрессии, обрастая самыми невероятными деталями (так в этом потоке переплетающихся слухов долго пульсировала легенда, по которой где-то кто-то видел кисть руки, бегающую по тротуару, перебирая пальцами).