Лароуз

Питер поднялся по лестнице и нашел детей спящими в своих постелях. Свет проникал в комнаты из коридора, и он мог их разглядеть. Лароуз спал на нижней койке, зарывшись лицом в подушку. В комнате Мэгги виднелись лежащие на полу джинсы и нижнее белье, раскрытые учебники, бумаги, тетради. Однако флаконы с лаком для ногтей выстроились на комоде в точном соответствии с цветами радуги. Он вошел в комнату, где жили он и Нола. Жена крепко спала. Она лежала на спине, словно каменная королева на средневековом надгробии. Она не пошевелилась, когда он лег в кровать и устроился поудобней. К утру сила тяжести и его больший вес заставят ее скатиться к нему, и он проснется, держа Нолу в объятиях.

* * *

Эммалайн паковала вещи, собираясь на конференцию в Гранд-Форкс. Она взяла лишь то, что обычно берут с собой, уезжая из дома с ночевкой, — смену одежды, косметичку, удобные туфли на случай, если займется шопингом в торговом центре «Коламбия»[249]. По дороге в Гранд-Форкс она могла бы прослушать пленки, которые были в машине, но все альбомы и сборники напоминали о других временах. Она не слушала ничего и ни о чем не думала, как с ней часто бывало в подобных поездках. Она просто вела машину. Северо-западный ветер был сухим и горьким. С похожих на дюны валов, тянущихся вдоль придорожной канавы, сдувало снег, и белая поземка неслась по шоссе. Эммалайн лишь время от времени поглядывала на эти постоянно исчезающие перед ней полосы снега. Их красота завораживала.

Добравшись до Гранд-Форкса, Эммалайн поехала прямо в Университет Северной Дакоты. Она выступила с презентацией, поговорила с несколькими коллегами, но вскоре извинилась и ушла, пояснив, что ей нужно зарегистрироваться в отеле. Она сняла номер в рядовой гостинице за рекой, где, скорее всего, ей не мог встретиться никто из участников конференции. Эммалайн сообщила, кто она, подписала регистрационную квитанцию и пошла к своей комнате. Она сняла жакет, обувь и чулки. Потом легла на кровать, но вскоре вскочила. И все-таки она чувствовала себя очень уставшей, а потому в конце концов сняла покрывало и снова легла, все еще одетая. Эммалайн свернулась клубком на боку и дремала, пока не зазвонил телефон. Она колебалась, пока не прозвучал третий звонок, а потом ответила, назвав номер своей комнаты.

Она впустила его, и он осторожно закрыл дверь. Они стояли друг перед другом. На нем была, конечно, обычная одежда. Они не разговаривали. Через некоторое время она протянула руку и подергала за рукав его куртки. Он сбросил ее. Она коснулась его рубашки. Он снял и ту. Шрамы паутиной покрывали его грудь, утолщаясь там, где исчезали. Она ждала, и он прикоснулся к ее блузке. Она по очереди расстегнула маленькие перламутровые пуговицы. Он потянул за рукав. Эммалайн повела плечами, и блузка упала на пол. Когда это случилось, все стало легко и просто. Они понеслись вперед, как поземка, бесконечно мчащаяся по черной поверхности дороги.

* * *

Весной появилась реклама недорогих семейных фотографий — их делали утром в субботу на парковке «Алко». Мэгги настаивала. Питер сказал, что это сущая ерунда. У них и так много снимков. Все полки заставлены фотографиями в рамках.

— Но ни одна из них не сделана профессиональным фотографом, — возразила Мэгги.

Питер указал на ряды школьных фотографий.

— Нужно, чтобы на одной фотографии были все мы, папа. Это сделает маму счастливой.

— С ней все в порядке, разве не так?

— Ну же, папа!

Питер колебался. Они не фотографировались всей семьей с тех пор, как погиб Дасти. Кроме того, он не знал, можно ли держать эту фотографию на виду, не скрывая от Ландро и Эммалайн. Дело в том, что на снимке был бы Лароуз, и это могло выглядеть чересчур недипломатично. Питер старался, чтобы пребывание мальчика в их доме не слишком бросалось в глаза — ни одна из обеих семей не должна была претендовать на Лароуза слишком открыто. Он стал еще более осторожен после того, как Эммалайн на какое-то время полностью забрала Лароуза к себе. Он сказал «нет». Но Мэгги смотрела на него так, как умела: глазами улыбающейся пай-девочки, напоминающей жутковатый смайлик.

— Семейная фотография сделает тебя счастливой? — спросил Питер Нолу, когда та вошла в комнату.

— Мы должны ее сделать! — вскинула руки Мэгги, пытаясь зажечь мать.

Нола загорелась.

— Да! Я обожаю семейные фотографии.

«Мне нужно выпить пива», — подумал Питер.