Латышские стрелки в борьбе за советскую власть

Пока мы охраняли Ставку, Латышская дивизия уже сражалась за родную Латвию, освобождая ее от власти оккупантов и местной буржуазии. Вациетис ни за что не хотел расставаться со своей верной охраной. Однако пришлось все же выделить из состава полка довольно большую группу командиров и политработников, которые и стали ядром сформированного в дивизии еще одного 5-го полка. Наш, «серпуховский», 5-й полк стал называться Особым, в отличие от другого 5-го полка, который уже был в дивизии. И в течение почти всей Гражданской войны в Красной армии были два 5-х латышских полка.

…К лету 1919 года нас перевели в Москву охранять Революционный Военный совет Республики и другие центральные военные учреждения. Расположились мы довольно хорошо – в Хамовнических казармах. Командовал полком Янис Грегор, бывший ранее офицером того же полка, – высокий, чуть сутуловатый человек, по специальности – учитель. А комиссаром был Янис Лундер, душевный, но твердый боевой комиссар.

Вскоре бойцы стали тяготиться своим пребыванием в Москве: на фронте создалось трудное положение, Деникин рвался к Москве, дошел до Орла и угрожал Туле. Стрелки 5-го особого полка настоятельно просили, чтобы их отправили на фронт. В конце сентября 1919 года их просьбу уважили – полк выехал на фронт. Ехать, впрочем, пришлось недалеко – под Тулу, где мы выгрузились и заняли оборонительные рубежи на дальних подступах к нашей «оружейной кузнице». Однако и тут мы пробыли недолго. В двадцатых числах октября спешно погрузились в вагоны и тремя эшелонами отправились в путь. Куда – объявлено не было, а расспрашивать не полагалось – военная тайна. Но мы были уверены, что возвращаемся к себе, в Хамовники, где еще оставались наши полковые тылы.

Во время спешной погрузки в Туле все мы изрядно устали и в вагонах заснули богатырским сном. А когда проснулись – часов в 11 следующего дня – увидели вывеску на здании вокзала: «Малая Вишера». А это уже далеко от Москвы и близко к Петрограду, куда, следовательно, и лежал наш путь. По тем временам это было необычайно быстрым передвижением – не зря наш головной эшелон тянули сразу два паровоза. И хорошо, что так поспешили: когда во второй половине дня мы стали выгружаться на станции Поповка, совсем близко от Петрограда, то делали это под невеселый аккомпанемент орудийной канонады, звучавшей неподалеку. Как оказалось, белые накануне заняли деревню Ям-Ижора, от которой до линии железной дороги – рукой подать.

Той же ночью, за два часа до рассвета, Янис Грегор повел полк в ночную атаку на Ям-Ижору. Белые не ожидали этого, они даже не знали о нашем прибытии и утром рассчитывали занять станцию Поповку, перерезать Николаевскую железную дорогу, разъединить Питер и Москву… Наша внезапная атака вызвала среди беляков панику. Опрокинув их заслоны, наши бойцы захватили мост через реку Ижора и перешли на другой берег. Тут к белым подоспели подкрепления, завязался горячий штыковой бой, причем в первых рядах наших бойцов сражался сам командир полка. Бой закончился нашей полной победой – была очищена от врага не только Ям-Ижора, но и расположенная на противоположном берегу деревня Войскорово, а белые отступили на окраины Павловска. Так замечательно проявили себя латышские стрелки в первом же бою под Петроградом. Нельзя не отметить огромную роль, которую сыграла оборона 5-м полком линии железной дороги. В тот же день началось наше контрнаступление под Пулковом, и Юденич после ряда успехов вынужден был перейти к обороне и отступлению.