Латышские стрелки в борьбе за советскую власть

Наш полк вместе с другими частями Красной армии продолжал вести наступление на Павловск. Тут и произошел тот знаменательный бой, во время которого вооруженные одними винтовками и пулеметами бойцы 5-го полка обратили в бегство, а затем захватили вражеские танки. Дело было так: лежим мы в цепи, ведем перестрелку, как вдруг по цепям проносится: «Танки! Танки!» Мы с ними сталкивались впервые и не знали, с какого конца к ним подступиться. Видим только – надвигаются на нас бронированные громады, вовсю строчащие из пулеметов. Правда, толку от того огня почти никакого – бьет танк вслепую, по солдатской поговорке, «в белый свет, как в копеечку», – но вид устрашающий, да и грохота много. Когда танки были уже близко от нас, бойцы заколебались, но тут поднялись во весь рост находившиеся с нами в цепи командир полка Грегор и комиссар Лундер и, взяв винтовки наперевес, пошли прямо навстречу танкам. Тут уж весь полк как один человек поднялся и пошел за своими командирами. Куда девались и страх и растерянность – геройское поведение Грегора и Лундера воодушевило всех нас. Начали мы стрелять по танкам из винтовок, а когда приблизились вплотную, некоторые смельчаки стали взбираться на них, колотили прикладами по броне, а другие кололи штыками гусеницы. Конечно, от наших пуль да штыков ущерба танкам было немного, но экипажи, видать, струсили не на шутку – смотрим, грозные танки поворачивают и давай ходу от нас, пехоты. А ход у них тогда был слабенький, мы за ними не отстаем. Гнали мы так их километра два-три, пока не загнали в болото, где они застряли и мы их захватили. А белогвардейская пехота, наступавшая под прикрытием танков, увидев, как они повернули, последовала их примеру и тоже отступила.

Этот бой, в котором танки белых потерпели позорное поражение, был отмечен высокими наградами, которые по справедливости были вручены Янису Грегору и Янису Лундеру очень скоро – примерно через неделю. Прямо рядом с позициями был выстроен полк, и перед его строем к шинелям его командиров были прикреплены ордена Красного Знамени. Если я не ошибаюсь, это были чуть ли не первые орденоносцы нашего полка.

Бои под Павловском были переломными, и наш полк, продолжая развивать успех, вместе с сибирскими стрелками двинулся на Гатчину, через Царское Село. Во время боя за Царское Село произошел случай, во время которого комиссар Янис Лундер еще раз проявил свою решительность. В нашем полку было несколько молодых добровольцев, присоединившихся еще в Серпухове, и среди них – сын местного попа. Движемся мы одним из царскосельских парков, атакуем белых, а попович все отстает и отстает от цепи, пока не оказался уже порядочно сзади. Вдруг – слышим оттуда ружейный выстрел: он, оказывается, вздумал нам в спину стрелять… Тут Лундер бегом направился прямо к нему и без лишних слов выстрелом из револьвера уложил подлеца на месте.

Гатчину Юденич оборонял исключительно упорно – это был важный узел дорог. И хотя превосходство – и численное, и в вооружении – было на стороне врага, латышские и сибирские стрелки, тоже прибывшие сюда, одолели белых, добыв победу не числом, а умением. Избегая потерь, наши командиры старались вести бои ночью, чего белые очень не любили, – они предпочитали по ночам отсыпаться, а мы им не давали покоя. Между прочим, и Гатчину наш полк занял в ночном сражении, но мне в нем участвовать не пришлось. В одном из боев на подступах к Гатчине я был ранен двумя осколками снаряда. Вот когда я узнал, что латыши не только хорошие солдаты, но и верные, настоящие друзья.

Ранило меня на ровной местности, когда уже рассвело, а белые расположились на бугре, откуда хорошо просматривалась и простреливалась вся местность. От ран я потерял сознание, но боевые товарищи не оставили меня: рискуя своей жизнью, двое стрелков подползли ко мне, сделали из обмоток лямки и, не считаясь с опасностью, потащили меня в тыл. На пути, к счастью, оказалась канавка, по которой меня и тащили по первому, слабому еще ледку. Тащить пришлось километра с три, если не больше, по дороге я несколько раз приходил в себя, но снова терял сознание и, естественно, даже не приметил лиц своих спасителей. Дотащив меня до перевязочного пункта, они сдали меня медикам и тут же вернулись обратно, на позиции. Так я по сей день не знаю, кому обязан жизнью, хоть потом и пробовал разыскать своих спасителей.

За бои под Павловском 24 октября 1919 года наш полк вновь был удостоен высокой награды – Почетного революционного красного знамени. Первым в Красной армии получил он эту награду за бои под Казанью и, если не ошибаюсь, первым же стал обладателем второго Знамени. Да и вообще дважды краснознаменных частей за время Гражданской войны было немного.