Лед и пламя

Мэри вернулась в спальню в раздумьях. Если она хотела еще застать Грэма и Пэт, она должна была поспешить, но ей захотелось задержаться, потому что она в первый раз осталась одна у Скотта дома. Никогда она не опустилась бы до того, чтобы рыться в его вещах, но неожиданно для себя она увидела обстановку в его жилище другими глазами. В этой квартире она чувствовала себя гостьей, чужой, так как никогда полностью не одобряла его выбора. Разве не нелепо было им платить за две квартиры, жить по отдельности, каждому в собственном мирке? В этой квартире даже мебель не принадлежала Скотту, ничто здесь не говорило о его вкусах, о его личности. Для молодого человека двадцати пяти лет Скотт был довольно аккуратен, нигде не валялась одежда, хотя не исключено, что он подготовился к приходу Мэри и сделал уборку. На письменном столе аккуратными стопками были сложены папки с документами по винокурням, но там же находились и личные вещи – несколько рамочек с фотографиями отца Скотта в килте; Мойры в наброшенном на плечо шарфике из тартана; Грэма и Скотта в костюмах для игры в регби; Дэвида с куропаткой в одной руке и охотничьим ружьем в другой. И наконец, она, Мэри, перед зданием прядильной фабрики, веселая, смеющаяся. В последней рамочке, самой маленькой, был снимок Кейт в полный рост с развевающимися на ветру волосами, наверняка сделанный в ландах. И ни одной фотографии матери Скотта, о которой тот никогда не говорил. Он был очень скрытным, Скотт, и редко касался личных тем. Когда она пыталась вызвать его на откровенность, он чаще всего уходил от вопроса с помощью смешка или нежного словца. Что же касается свадьбы, на которую она иногда намекала, в этом случае Скотт сразу замыкался в себе и отказывался говорить на эту тему. Единственной данью ей был завтрак в Эдинбурге, и все равно он был крайне сдержан с родителями Мэри и абсолютно ничего не сказал насчет их будущего. И притом он так ни разу и не пригласил Мэри в Джиллеспи, чтобы представить ее Ангусу.

– Либо сейчас, либо никогда! – произнесла она вслух.

Он не захотел, чтобы Мэри сопровождала его, но ведь она всегда могла притвориться, что очень волнуется за малышку Кейт и не смогла удержаться, чтобы не узнать о ней новости. Прежде всего, она была с ней знакома, к тому же Скотт часто говорил, что она ему как младшая сестренка, что он взял ее под свою защиту и очень к ней привязан.

Охваченная внезапным возбуждением, Мэри взяла мобильный телефон, отослала сообщение с извинениями Грэму, потом быстро начала собираться.

* * *

Полицейские считали, что такой беззвездной ночью и под проливным дождем поиски окажутся нелегким делом. Не лучше ли было дождаться рассвета? И потом, могла ли ее семья утверждать с уверенностью, что девушка попросту не сбежала? В ее возрасте такое случалось часто, тем более если учесть особенности этой семьи.

После такого заявления полицейских Амели в ужасе вытаращила на них глаза, Ангус же пришел в бешенство. Слава богу, с их семьей все было хорошо, и малышке очень нравилось в Джиллеспи. Кейт была прелестной девушкой, она прекрасно училась, и у нее не было бойфренда. Мысль о том, что она могла сбежать, всем казалось идиотской, ведь она ничего не взяла с собой, никаких вещей, а просто отправилась на прогулку, как делала это ежедневно.

Полицейские попросили разрешения осмотреть ее комнату, не переставая задавать им нелепые вопросы о «ее знакомствах». Вскоре появился Скотт, обезумевший от беспокойства, и, оценив ситуацию, решил приступить к поискам Кейт, не теряя ни секунды. Они с Дэвидом захватили фонарики, веревки, одеяла и тут же ушли, пока Ангус и полицейские вели беседу на все более повышенных тонах.

Джип «Патриот» мог с легкостью преодолевать любой путь, взбираться по крутым склонам или прокладывать себе дорогу в жидкой грязи. Главная трудность заключалось в том, что они не знали, где искать и откуда начать.

– Кейт любит наблюдать за отарами овец, – напомнил Дэвид. – Она знает всех пастухов и собак. Если бы что-то случилось в той стороне, нам давно бы уже сообщили.

Скотт старался двигаться как можно медленнее, челюсти его были стиснуты, руки судорожно вцепились в руль. Он зажег все возможные фары, которые прорезали темноту далеко впереди машины.

– Ты смотри на дорогу, а я буду следить за обочинами, – предложил Дэвид. – Мы можем спуститься к морю, если она, конечно, не пошла прямиком через лес…

– Каких диких зверей она могла там встретить? – прервал его Скотт. – Оленя? Сейчас не время гона, они не агрессивны. Лисицу?

– Да нет! Они боятся людей, ты же знаешь. И случаев бешенства среди них больше нет, болезнь полностью искоренена.

– Это не так! Летучие мыши до сих пор успешно ее распространяют.

– Не будь наивным. Ты почему-то предпочитаешь считать, что она наткнулась на зверя, а не на человека, да? Потому что по-настоящему страшная встреча – это…

Скотт ничего не ответил на это предположение, сосредоточенно наблюдая за дорогой. По прошествии нескольких минут Дэвид внезапно ему прошептал: