Лед и пламя

– Там, где вы находитесь, она не пройдет – увязнет в грязи.

– Тогда я отвезу Кейт домой на джипе. Все нужно сделать очень быстро. Пусть «скорая» ждет меня на выходе из леса, мы ее туда перенесем.

– Все действительно настолько серьезно, Скотт?

– Не знаю. Я боюсь сам открывать капкан, но надо освободить ногу как можно скорее.

Вернулся Дэвид, неся железный прут.

– Я попытаюсь поднять рычаг, хорошо?

Скотт секунду колебался, прежде чем кивнуть.

– Ты меня слышишь, Кейт? Мы сейчас освободим твою лодыжку, и это может быть очень больно, но я постараюсь сделать все как можно осторожнее…

Она открыла глаза, казалось, стараясь убедиться сквозь слезы, что это не видение, а затем обхватила Скотта за шею, цепляясь за него, как будто она тонула.

– Больно, если бы ты знал, как было больно, если бы ты знал, – пробормотала она, – очень больно! Но нога ничего не чувствует. Сначала это было ужасно, но теперь она совсем ничего не чувствует. Это все еще там?

– Да, да, ты только ранена. Не волнуйся за ногу, пожалуйста, ведь она намного прочнее, чем лапа лисы, правда? Обними меня крепче и не смотри. Можешь кричать, если хочешь, но постарайся не двигаться, пока Дэвид будет раздвигать челюсти ловушки.

– Безумие какое-то… – ахнул Дэвид, склонившись над ними. – Таким образом ловить зверей – садизм! Давай, Скотт, мне удалось его раскрыть.

С бесконечными предосторожностями Скотт поднял ногу Кейт, которая взвыла от боли и затем принялась рыдать. Раздался сухой щелчок стали, и Дэвид выпрямился.

– Подай джип, – попросил его Скотт.

Он чувствовал, как Кейт трепещет, прижимаясь к нему всем телом, но она по-прежнему не отпускала его шею. Взяв фонарь, он снова посмотрел на рану и закусил губу. Похоже, что в нижней части голени был открытый перелом. Сможет ли Кейт выдержать, если ее сдвинут с места? Что ему делать? Поддерживать ей ногу или стараться не прикасаться к ней? Он подумал о фляге с виски, которая лежала в бардачке машины, но если Кейт придется быстро оперировать, давать ей спиртное было никак нельзя.

– Послушай меня, дорогая, тебе наверняка будет больно, потому что я должен отнести тебя на сиденье, где я постараюсь уложить тебя как можно удобнее. Пока я ничего не могу сделать, чтобы облегчить твою боль, но нас уже ждет «скорая помощь», и тебе сразу помогут.

Скотта приводила в ужас мысль, что положение может осложниться, но не мог же он оставить Кейт здесь, и выбора у него не было. Вскоре ослепительный свет фар заставил его зажмуриться – это Дэвид подогнал джип почти вплотную к тому месту, где лежала девушка. При ярком освещении он заметил, что ее рана снова стала кровоточить.

– Ну-ка, обхвати меня за шею изо всех сил, – сказал он. Просунув одну руку под ее колени, он выпрямился, а Кейт издала душераздирающий крик.

– О боже… – вырвалось у Дэвида.

Держа дверь, которую он оставил открытой, он почти терял сознание.

– Перейди на другую сторону и возьми ее за плечи!

Рыдания Кейт были ему непереносимы, он бы отдал сейчас что угодно, только бы она перестала страдать. На сиденье ее щиколотка и ступня образовывали страшный, неестественный угол с ногой.

Дэвид опустился на колени за водительским сиденьем, чтобы поддерживать Кейт, пока Скотт устраивался за рулем. Вынужденный очень медленно выруливать из-за ухабов, он почувствовал, что его рубашка прилипла к спине от пота, несмотря на холод.

– Она потеряла сознание, – сказал Дэвид.

– Это даже неплохо. Укрой ее одеялом, а я включу отопление.

Как долго девушка оставалась лежать на холодной земле под проливным дождем? Ухудшила ли она состояние своей раны, пытаясь освободиться? Потом он услышал, как она застонала, а затем снова начала плакать.

– Она приходит в себя, поторопись!

– Мы подъезжаем, уже подъезжаем, – процедил Скотт сквозь зубы.

* * *

В большую гостиную Джиллеспи Ангус велел подать виски и блюдо с бутербродами, которые наскоро приготовила Мойра. «Скорая» почти час назад увезла Кейт в больницу Глазго. Амели поехала вместе с ней, но больше никому сопровождать дочь не разрешила. У нее не нашлось ни словечка благодарности для Скотта и Дэвида, и она так припала к руке дочери, будто только что сама вырвала ее из лап смерти.

Скотт разозлился, и не из-за равнодушия Амели, которое не составляло для него никакого открытия, а из-за неприятного для него присутствия здесь Мэри. С огромным изумлением он увидел ее среди своих домашних и полицейских, а теперь она сидела в кресле рядом с Ангусом, о чем-то беседуя с ним вполголоса. Чувствовала она себя как обычно, очень непринужденно, и было заметно, что она уже успела всех очаровать.

– Она прелестная, как цветочек, твоя невеста, – шепнула ему на ушко Мойра.