Ледяной Принц

Нежные тени вырвались из его тела и окутали мой мир прекрасным беспорядком оникса. В отличие от предыдущего, знакомый нежный поцелуй дыма пробежал по моей коже. Нежное прикосновение. Я проследила за убегающим усиком к застывшему лицу Нока, призрак отчаяния всё ещё читался в мрачных глубинах его глаз. Сжав его руку, я нежно поцеловала костяшки его пальцев.

Его улыбка была натянутой.

— Так мы идём?

Кост и Оз появились в темноте и добавили свои собственные тени к нашему взвихрившему пространству. Вместе мы ушли из Вильгейма и пересекли озеро Лума. Мост был мерцающим туманом сланцево-серого цвета под нашими ногами, каким-то образом, видимым в глубине клубящихся теней. Я никогда не видела столько конкурирующих вариаций обсидиана. Иссиня-чёрные усики пробирались между пятнами чёрного дерева и полосами древесного угля. Клочки сланца добавляли текстуру и размер чернильному миру. Беззвёздный, и всё же не лишённый тепла. Это было прекрасно. И всё же… По мере того, как тянулись минуты, и бесконечная пропасть продвигалась вперёд, в моей душе закипала мрачная боль. Красивая и одинокая.

Когда я посмотрела на свою руку, мои пальцы задрожали. И снова моя эмблема потеряла всякое подобие цвета. Никакой коры розового дерева. Ни намёка на свет. Только закопчённые графитовые отметины, которые казались достаточно хрупкими, чтобы их можно было смахнуть. Настолько очарованная странной красотой мира, которого я никогда не видела, я никогда не задумывалась изучать свою собственную метку до сегодняшнего дня. Но теперь… Это было всё, что я могла видеть.

Я глубоко погрузилась в свой источник силы и искала царство тварей, пока во мне нарастала паника. Я мысленно видела дверь, но она всё равно не открывалась. Казалось, словно ручка сгорела дотла, а трещины вокруг рамы были запечатаны. Вход запрещён, как и раньше.

Уже дважды я проверяла свою способность вызывать тварь в тени.

Уже дважды мне было отказано.

Всё, чего я боялась, всё, что я пыталась заставить Нока понять, предстало передо мной.

Мои мысли вернулись к разговору, который мы вели у заброшенного дома. Когда проливной дождь обрушился на нас, пока мы ждали, когда Кост и Оз сочтут ветхое поместье безопасным. Какой бы холодной ни была ночь, разговор был ещё хуже. Я сказала ему, чтобы он позволил мне умереть, если так будет угодно судьбе. Потому что я боялась именно этого: мира тьмы, каким бы прекрасным он ни был, где до моих любимых тварей невозможно будет добраться. Ужасное и болезненное напоминание о том, чего я больше не смогу иметь, запечатанная дверь на заднем плане моего разума.

Глубоко вдохнув, я зажмурилась и заставила воспоминания исчезнуть. До моей смерти оставалась целая жизнь. Ещё одна проблема для другого времени. Но Нок? Я открыла глаза и посмотрела на него снизу вверх. Тёмные вены, обрамлявшие его глаза, пульсировали под бледной кожей. Его щёки были желтоватыми, дыхание прерывистым. Мой анам-кара держался, но едва-едва.

Если мы не найдём эту тварь, для мира буду потеряна не я. А он.

ГЛАВА 21

ЛЕДЯНОЙ ПРИНЦ

30 ЛЕТ НАЗАД

Дождь барабанил по свежеуложенной земле у моих ног. Расцвели тёмные пятна, и вода превратила землю в грязь. Это была простая могила, как и хотел бы Боуэн. Хотя было рискованно хоронить его в Святилище, священной земле недалеко от стен Вильгейма на берегу озера Лума, но это было правильно. Примерно размером с небольшой городок, на кладбище находилось большинство умерших вильгеймцев. Серебряная ограда, огораживающая пространство, поблескивала под дождём, капли воды скользили по гравюрам с цветами, взбирающимися по решёткам. Ивы стояли по углам, их ветви были тяжёлыми от прядей, которые целовали землю. Несколько розовых кустов карабкались по надгробиям, но было слишком холодно, чтобы распустились бутоны. Весной здесь было бы почти красиво.

Если бы семья Боуэна когда-нибудь усомнилась в его отсутствии, возможно, они бы подумали сначала заглянуть сюда. По крайней мере, тогда они смогли бы найти утешение. Мой взгляд метнулся к гранитному надгробию, на котором было выгравировано только его имя и ничтожное количество лет, составляющих его жизнь. Он умер слишком рано. Я убил его, как и всех остальных.

Я сжал руки в кулаки. Моё проклятие унесло так много жизней. Не только Амира. А все, кого я любил. Другие братья по оружию во время войны с Рейном. Несколько других убийц, с которыми я сблизился за эти годы. Теперь Боуэн. Только мои родители были вне опасности, вероятно, из-за обязательств, которые Верховная жрица чувствовала по отношению к королевской семье. Её долгом было защищать и направлять нас. Она отвернулась от меня, но не обрекла их на ту же участь. Они всё равно умерли через несколько лет после моей смерти и были похоронены в склепе под замком. Далеко за пределами моей досягаемости.

Позади меня мужчина прочистил горло.

— Нам пора идти.