Ледовый поход Балтийского флота. Кораблекрушение в море революции

Напомним, что после Октябрьского вооруженного восстания П. Е. Дыбенко стал одной из ключевых фигур в Совнаркоме. Формально он занял пост морского министра, но его влияние как лидера революционных матросов выходило далеко за рамки Морского министерства. Именно матросы были, пожалуй, главной вооруженной опорой Советской власти с ноября 1917 по март 1918 г. П. Е. Дыбенко приобрел такую власть, что смог распустить Учредительное собрание 5 января 1918 г. (руками А. В. Железнякова) вопреки прямому распоряжению В. И. Ленина. Как писал сам П. Е. Дыбенко, «при выходе встречаю Железняка. Железняк: “Что мне будет, если я не выполню приказание товарища Ленина?” “Учредилку разгоните, а завтра разберемся”. Железняк только этого и ждал. Без шума, спокойно и просто он подошел к председателю учредилки Чернову, положил ему руку на плечо и заявил, что ввиду того, что караул устал, он предлагает собранию разойтись по домам»^[841]. Конец огромному влиянию П. Е. Дыбенко положили дискуссия о Брестском мире и последующие события^[842]

. Он активно выступал против заключения мира и надеялся остановить немецкое наступление силами энтузиастов-добровольцев. Поражение его отряда под Нарвой 2–5 марта поставило крест на этих планах. Было принято решение о назначении наркомом по военным и морским делам Л. Д. Троцкого. Кроме того, дело шло к ратификации Брестского мира, против чего категорически выступали левые эсеры и левые коммунисты, в числе которых был и П. Е. Дыбенко. В такой ситуации он был исключен из партии на заседании ЦК 15 марта с формулировкой «заслушав сообщения о поведении Дыбенко под Нарвой, при проезде из Петрограда в Москву, пьянстве»^[843]. Это случилось как раз накануне заседания IV съезда Советов по вопросу о ратификации Брестского мира. Обвинения в адрес П. Е. Дыбенко сводились к недостойному поведению под Нарвой (невыполнение приказов и пьянство) и к насилию над железнодорожниками, которое совершил П. Е. Дыбенко, заставив 11 марта организовать экстренный поезд с одним вагоном из Петрограда в Москву для себя и своей жены А. М. Коллонтай. Об истории на станции Обухово писали газеты^[844]

. Советские газеты пытались опровергнуть то, что причиной ареста П. Е. Дыбенко послужило его выступление против Брестского мира: «Лгущая и клевещущая буржуазная пресса уже поспешила сообщить, будто Дыбенко арестован за то, что он был против утверждения мирного договора с Германией. Разумеется, это не так. Дыбенко арестован ввиду того, что против него выдвинут целый ряд обвинений в связи с его поведением на фронте»^[845].

Освобождение П. Е. Дыбенко из-под ареста носило не менее скандальный характер, чем его арест. По информации Русского телеграфного агентства, «арест Дыбенко вызвал брожение в сформированном им партизанском отряде, с которым Дыбенко должен был в воскресенье утром (17 марта. – К. Н.)

отправиться эшелоном на юг, в армию [В. А.] Антонова[-Овсеенко]… Матросы из последнего отряда предъявили ультиматум ц.и.к. и Совету Народных Комиссаров, составленный в резких выражениях. Главным пунктом ультиматума является требование немедленного наряжения следствия над Дыбенко и устранения генералов, назначенных на командные должности, в частности, ген[ералов Д. П.] Парского и [А. В.] Шварца, обвиняемых в контрреволюции»^[846].

П. Е. Дыбенко был освобожден на поруки его жены А. М. Коллонтай и отряда матросов^[847]

. Следствие по его делу продолжалось. Официально публиковались такие объявления: «Особая следственная комиссия по делу Дыбенко, утвержденная, согласно предложению ЦИК, доводит до сведения товарищей, что арест Дыбенко произведен вследствие серьезных выдвинутых против него обвинений со стороны комиссаров Нарвского отряда: во-первых – в беспричинном оставлении Нарвы без боя, когда это отнюдь не вызывалось общим положением и соотношением сил, и во-вторых совершенно несоответствующим достоинству начальника поведении в наиболее ответственные моменты. Всех лиц, могущих осветить события, имевшие место в связи с действиями отряда и занятия немцами Нарвы в период с 28-го февраля по 6-е марта, комиссия просит довести об этом до ее сведения. Прием в гостинице “Националь”, Москва»^[848].

В ответ на это П. Е. Дыбенко выдвинул встречные обвинения. Так, он потребовал привлечь к суду «за превышение власти» Якова Михайловича Свердлова (1885–1919)^[849], по приказу которого он был арестован 15 марта. Его особенно раздражал тот факт, что председателем следственной комиссии стал Н. В. Крыленко^[850], который совершил на посту верховного главнокомандующего не меньше ошибок, чем сам П. Е. Дыбенко.