Легко видеть

Пять шивер спустя Михаил начал высматривать себе место для бивака. Пока еще был шанс поставить палатку до начала дождя. Подходящее место открылось за ближайшим поворотом вправо. Проскочив короткую шиверу, он успел подгрести к склону, под которым еще виднелся остаток галечного пляжа. С боков его невысокими, но внушительными бастионами стояли две скалы.

Михаил быстро разгрузил байдарку и сразу вслед за вещами отнес ее наверх к найденной метрах в двенадцати над водой маленькой площадке. Лишь слегка рассупонившись, но не снимая с себя гидрокостюмной рубахи, он поставил палатку, и сразу накрыл ее полиэтиленовой пленкой, которую закрепил струбцинками по коньку и углам тента. Когда Михаил не успевал накрыть свой дом до начала дождя, у него портилось настроение. Но сегодня он успел не только подготовить защиту своего жилья от хлябей небесных, но и разжечь костер. Дождь, сперва не очень сильный, расходился все больше, и Михаил, покуда варилась каша и кипятился чай, вынужден был снова надеть на голову капюшон гидрокостюмной рубахи. Стоя снаружи, он накачал помпой расстеленный внутри палатки матрац и сразу залез внутрь палатки с котелками, чтобы поесть без помех. Там он стянул с себя «гидру» и сложил ее у порога. Одежда под резиной здорово отсырела, но все же это было лучше, чем промокать без защиты от брызг и дождя. Досада от сознания, что легкая жизнь при хорошей погоде кончилась – и возможно, надолго – отступила перед ощущением сухости и уюта в своем жилье. Шум дождя, непрерывное дробление струй над головой создавало звуковую атмосферу, резко контрастирующую с как будто совсем невозможным под тонким – тоньше миллиметра – слоем ткани и пленки уютом и сухостью внутри. Эта музыка должна была скоро надоесть, однако пока еще все-таки оттеняла радость пребывания в убежище во время буйства стихии, радовала и согревала душу. Михаил подумал, где могли оказаться встреченные туристы после начала дождя, и каково им теперь, но ничего хорошего представить себе не сумел. Им требовалось найти место сразу для трех палаток, что само по себе было непросто. Дождь же в большой компании всегда вносит дополнительное напряжение между людьми, испытывающими гнет от усталости и мокрого холода, усугубляющегося недовольством действиями партнеров на переходе и на биваке, а еще и своим дежурством под дождем, когда другие отдыхают. В такой атмосфере достаточно искры, чтобы все воспламенилось. Только в очень схоженных компаниях волевых людей каждый вполне понимает, что другим не легче, чем ему, и готов помочь спутнику, которому почему-либо действительно хуже, чем всем. Такое бывает при готовности походного коллектива к преодолению любых трудностей того маршрута, который они выбрали сообща. Сегодняшняя компания выглядела не столь подготовленной к ним. Так что вряд ли сейчас там было приятно и спокойно. То ли дело в одиночном походе. Не на кого злиться, не на ком срывать зло кроме себя, а себя задевать, как другого, все-таки поостережешься. Хотя ругнуть себя, конечно, можно. Притом любыми словами, какими только захочешь, сознавая, что раз их получаешь, значит, заслужил. А еще некого ждать, некого погонять, кроме себя. Недостатков же в одиночном хождении очень немного – некому тебе помочь или подстраховать, стало быть, опасней. И некому со стороны зафиксировать на пленке твои подвиги, которыми, что ни говори, хотелось бы слегка – в меру скромности – похвалиться перед родными и знакомыми, которые жаждут как можно больше узнать от тебя дома.