Легко видеть

Через несколько лет весь мир профессионалов, занятых решением проблемы тематического поиска информации, смог оценить перспективность идеи дескрипторного индексирования – а именно: идею описания любых сообщений главным образом посредством имен предметов и их свойств, о которых идет речь в этих сообщениях. В СССР, насколько мог судить Михаил после работы в этой сфере в течение тридцати пяти лет, это впервые предложил Николай Васильевич Ломакин в 1960 году, а в Соединенных Штатах Америки примерно тогда же – профессор математики Кельвин Муерс. Муерс получил мировую известность и считался прародителем всего дескрипторного направления в информационном поиске. Николай Васильевич был хорошим разносторонне мыслящим инженером-практиком с дипломом всего лишь техника, но, в отличие от Муерса, он работал и существовал не в открытом обществе, а закрытом – и, мало того, еще и в закрытой, то есть засекреченной, отрасли. Поэтому единственным учеником действительного отечественного родоначальника дескрипторного направления Николая Васильевича Ломакина как был, так и остался Михаил Горский. С тех пор, как шеф поделился с ним своими мыслями, а он, Михаил, их поддержал и начал развивать сначала при учителе, затем и сам, прошло двадцать лет, прежде чем он снова явился пред очи Николая Васильевича с книгой в руках, в одной из глав которой была описана их совместная работа, приведшая к созданию первого дескрипторного словаря. Николай Васильевич разволновался. Получив книгу в свое распоряжение, он сразу углубился в чтение главы, посвященной ему и прочел ее дважды прежде чем смог от нее оторваться, и они стали разговаривать. Глядя на учителя, Михаил думал, что видит пожилого человека, перед которым вдруг распахнулась перспектива вхождения если не в вечность, то во что-то сродни ей. Чувствовавший себя до этого обреченным на скорое забвение после ухода с работы и из жизни, он убедился, что теперь это будет не так, ибо о нем и его труде было написано в книге и все, что там было написано, БЫЛО ПРАВДОЙ.

Михаил и сам до выхода книги в свет – правда, под двумя фамилиями, вместе с директором Болденко – боялся, что мир так и не узнает о пионерском труде и приоритете его доброго наставника и учителя, поскольку, как он думал, Николай Васильевич ничего не мог опубликовать, а словарь имел гриф «для служебного пользования». Однако, просмотрев библиографию и увидев ссылку только на сам словарь, Николай Васильевич сказал, что после ухода Михаила из ОКБ он все-таки опубликовал идею и технологию создания словаря в журнале «Авиационная промышленность», опять-таки закрытом для распространения иначе, чем по ограниченному списку, но Михаила обрадовало и это, так как при необходимости было чем подтвердить идейный приоритет Н. В. Ломакина, пусть лишь инженера без диплома, но все равно не менее умного, чем американский профессор, по крайней мере, в данном деле. Радость учителя и его жены была столь очевидной, что Михаил впервые подумал о своем труде не только как о вещи, способной передать его знания и взгляды на проблему, а также принести ему авторский гонорар, но еще в большей степени как о средстве отблагодарить человека, отдавшего ему часть души, щедро делившегося своими мыслями и внимательного к его суждениям. Николай Васильевич всегда радовался успехам Михаила, одобрял его поиски и, как мог, содействовал его повышению от одной инженерно-конструкторской категории к другой, пока не была получена самая высокая. А еще бесценными были рассказы Николая Васильевича о его работе в авиационных КБ, на опытных и серийных заводах, начавшейся сразу после Гражданской войны на заводе, взятом в концессию Юнкерсом, и продолжившейся в дни мира и войны под началом более чем половины известнейших главных и генеральных конструкторов самолетов, чьи фамилии или инициалы олицетворяли целые коллективы специалистов, создавших машины, о которых в стране знали почти что все.