Легко видеть

После женитьбы долгому неудовлетворению страсти жениха пришел конец. Ближайший друг Пушкина, князь Нащокин, выказал тогда полную уверенность, что первое, что сделает Пушкин после свадьбы – «это развратит свою жену». Иными словами, что он введет ее в свой интенсивнейший сексуальный оборот и посвятит во всевозможные привычные ему сексуальные изыски. В правоте убеждения Павла Воиновича Нащокина сомневаться не приходится. Нет свидетельств относительно того, пытались ли супруги Пушкины прибегать к каким-либо предосторожностям для предотвращения зачатий, но в течение их недолгой совместной жизни Наталья Николаевн беременела часто. Она родила от Пушкина четырех детей, и не раз у нее случались выкидыши. Этот факт был совсем немаловажен в цепи событий, приведших к дуэли Пушкина и Дантеса, ибо каждая беременность Натали, как благополучно кончавшаяся родами, так и неблагополучная, на время выводили Натали из сексуального общения с мужем, который наверняка истекал вожделением к окружающим женщинам. Из книги Вересаева было известно, что Пушкин, будучи женатым, посещал проституток, которые тоже оставили потомкам кое-какие воспоминания о встречах с ним. Но он же не мог дневать и ночевать с проститутками, да и стоило бы это совсем недешево поэту, слишком часто проигрывавшемуся в карты и оставшемуся без денег. Кредит же в борделях дается далеко не часто и не всем. А брать женщину Александру Сергеевичу наверняка хотелось не один раз в сутки. С кем из женщин в это время он виделся постоянно, по много раз на дню? Со свояченицами-обладательницами соблазнительных форм. Они неизбежно должны были стать во время тайм-аутов Натальи Николаевны объектами сексуальных устремлений ее мужа, тем более, что он еще и до брака не сомневался в том, что захочет заполучить их в свою постель. Как заполучил – о том история умалчивала. А вот что заполучил, достаточно определенные сведения в ней остались. Няня детей Натальи Николаевны сообщила одной из дочерей, что ее тетя Александрина была виновата перед ее матушкой (своей сестрой). И в подтверждение рассказала следующее. Однажды у Александрины пропала нательная иконка. Обыскали весь дом, все закоулки. Иконка долго считалась пропавшей, пока ее однажды случайно не нашли в какой-то складке в диване Александра Сергеевича. Но Михаил считал, что еще раньше, чем Александриной, Пушкин овладел Екатериной. Она была постарше, возможно, выглядела соблазнительней, хотя литературный гений вскоре обнаружил, что умом она совсем не так хороша, как телесными статями. И тогда он обратил свой благосклонный взор на более разумную и интересную Александрину, которая даже определенное время благодаря его вниманию считала себя музой – вдохновительницей поэта. Косвенными, но весомыми доказательствами такой гипотезы Михаилу представились следующие факты. С какого-то момента «муза» Пушкина Александрина вдруг резко изменила свое отношение к нему. Что он, стал настолько хуже писать, что она в нем могла разочароваться? Нет, с дарованием Александра Сергеевича ничего плохого не произошло. Тогда что могло настолько отравить ей настроение, что она отказывалась даже ездить с Пушкиным в свет, жаловалась на головные боли, а еще – часто демонстрировала в доме неприкрытую злобу к своему благодетелю и родственнику? Михаил предположил, что для такой метаморфозы в отношении свояченицы к Пушкину могло быть только одно: случайное открытие, что с другой ее незамужней сестрой Екатериной Пушкин живет точно так же, как с ней – его музой и вдохновительницей. После такого открытия воображать, что Александр Сергеевич живет с женой по брачной обязанности, зато с ней – по действительно одинаковому устремлению его и ее души, стало невозможно. Отсюда и возникла глубокая депрессия девушки, расставшейся с невинностью, как она сама себя уверяла (возможно, что и Пушкина тоже), во имя высшего духовного союза с человеком необыкновенного дарования и оплодотворения его творческого начала.

С Екатериной все было проще. Видимо, в ходе связи с Пушкиным секс пришелся ей сильно по вкусу, и когда летом 1836 года на Каменноостровской даче Дантес, красавец-кавалергард, приволокнулся за ней, он очень легко получил то, что хотел. Единственное, что могло и скорей всего осталось в то время ему неизвестно – это знание, кто был его предшественником в лоне девы. Впоследствии он получил право узнать и об этой детали, но не раньше, чем когда по воле царя, фрейлины Загряжской – тетки сестер Гончаровых – и самого Пушкина – опекуна Екатерины – был принудительным образом обвенчан с ней, что крайне веселило Пушкина и наверняка вызвало ярость у Дантеса, соревновавшегося с Пушкиным за обладание его женой Натали. Но это случилось потом.