Лекции об искусстве

Взойдите на вершину Гайгетской горы в ясное летнее утро, часов в пять и взгляните на Вестминстерское аббатство. Вы вынесете впечатление, что перед вами здание, поражающее богатством и обилием вертикальных линий. Попытайтесь одну из этих линий на всем ее протяжении ясно отделить от соседней линии — вы не сумеете. Попытайтесь сосчитать их — вы не сумеете. Попытайтесь проследить одну из них от начала до конца — вы не сумеете. Посмотрите на нее вообще: она — сама симметрия, сама гармония; посмотрите на нее в ее частях: она — неопределенная путаница. Разве в эту минуту, описывая действительность, я не описываю теми же словами часть тернеровского рисунка? Что сделал бы любой из старых мастеров с таким зданием, как это, если бы он изображал его на отдаленном расстоянии; он или дал бы нам тени колонн, светлые и темные стороны обеих башен и два пятна вместо окон; или же, если бы он был более невежественным и захотел показать себя, он попытался бы передать некоторые детали, сделав это при помощи отчетливых линий; тогда получилась бы грубая карикатура на изящное, тонкое здание; вы сразу почувствовали бы, насколько ложно, смешно и неприятно это изображение. Даже при наибольшей успешности его стараний сквозь атмосферу, замечательную по тщательности тона, получился бы эффект колоссальной приходской церкви, причем ни одной линии резьбы не было бы на ее так экономно построенных стенах. Тернер, и только он один, мог передать на полотне эту неопределенность смелых линий, это отчетливое, резкое, ясное и в тоже время непостижимое и запутанное обилие их; изучая их частица за частицей, глаз ничего не уловит, кроме неопределенности и беспорядка, но взятые в целом, они представляют собою единство, симметрию и истину[49].

И этот способ изображения является истинным не только в применении к отдаленным расстояниям.

§ 13. Ближайшие предметы не отличаются в этом отношении от отдаленных

Каждый предмет, как бы ни был он близок к глазу, заключает в себе кое-что такое, чего вы не в состоянии видеть; и эти невидимые элементы придают неопределенность отдаления даже каждой частице того, что мы, но нашему предположению, видим наиболее отчетливо. Станьте на площади Святого Марка в Венеции как можно ближе к церкви, но так, чтобы видеть при этом ее верхушку. Посмотрите на капители колонн во втором ярусе; вы увидите, что они отличаются роскошной резьбой. Объясните мне их рисунки — вы не сумеете. Объясните мне направление хоть одной линии в них — вы не сумеете. И все-таки вы видите массу линий, и вы так хорошо чувствуете известную тенденцию и порядок в них, что вполне уверены в красоте капителей и в различии их между собой, но я готов держать пари, что вы не выведете ни одной из этих линий. Обратитесь теперь к изображению этой церкви у Каналетто в Palazzo Manfrini и посмотрите на изображение с такого же точно расстояния.

§ 14. Пустота и ложность у Каналетто

В какой степени передал он все вышеуказанное? Черное пятно под каждой капителью для выражения тени, желтое сверху — для выражения освещенного места. Нет следов и намеков на какую-нибудь резьбу или украшения.

Совершенно иным характером (но при этом он фальшив в другом отношении) отличается обычный рисунок такого архитектора, который передает главные линии чертежа необыкновенно ясно и точно, но при этом неопределенность и таинственность в них совершенно отсутствуют; с утратой таинственности совершенно уничтожается всякое расстояние и размер, и мы получаем рисунок модели, а не здания. Но в капители, изображенной на переднем плане тернеровской картины Дафне и Левкипп на охоте мы имеем полную истину; разглядеть с полной отчетливостью нельзя ни одного разреза на листьях; все линии беспорядочны, но вы с первого же момента чувствуете, что здесь все налицо. И то же самое вы неизменно встретите в каждой частице, в каждой мелочи его последних, самых лучших произведений.

Но если упомянутая таинственность соединяется с неисчерпаемой законченностью в более тонких образцах архитектурного орнамента, то насколько более должны сказываться эти свойства в природе с ее беспрерывными и недостижимыми украшениями.

§ 15. Еще больше полноты и законченности в передних планах пейзажа