Лекции по русской истории. Северо-Восточная Русь и Московское государство

От этих общих условий обращусь к характеристике тех путей, какими Москва пришла к осуществлению своей объединительной роли.

Младший Александрович сидел в Москве, вотчинном княжеском городке, который до того не был «стольным», не был «княжением». Приобретение им Переяславля по благословению (чего не следует смешивать с передачей по завещанию, по духовной), [данного] «в свое место» князем Иваном Дмитриевичем, с согласия переяславских жителей и съезда князей, имело для него особое значение, т. к. Переяславль старый стольный город, где княжил когда-то его отец Александр Невский. Это не было «присоединением» к Москве, т. к. и Даниил, и его сыновья Юрий и Иван занимают Переяславль с обрядом «посажения на стол», вокняжения, ибо за них «яшася» переяславцы. В эпоху упадка великокняжеской власти при сыновьях и внуках Александра Невского тем, кто сидел на великом княжении Владимирском, приходилось часто видеть против себя всех младших князей в союзе с Новгородом Великим. И в этих коалициях для защиты местной независимости от объединительных тенденций великокняжеской власти – всегда налицо московский князь. В этих усобицах Даниил и Юрий округлили свое владение, захватив и удержав за собой Можайск и Коломну. На более широкую арену Московское княжество выступает, когда Михаил тверской предпринял ряд попыток захватить великокняжеское господство над всей Великороссией. Спор о всем наследии Александра Невского был естественен для того, кто владел Переяславлем, старшим родовым гнездом Александровичей, вотчиной старшего сына Невского Дмитрия. В борьбе Москвы с Тверью уже явственно выступает роль боярства великокняжеского, которое из Владимира потянулось в Тверь, а после неудач Михаила начинает отъезжать от Твери к Москве. Думается, что Сергеевич прав, видя в боярстве главных носителей объединительной тенденции в духе старой традиции великого княжения. Их, бояр великокняжеских, тяготил упадок центра, а сильную поддержку своим стремлениям они встретили в воззрениях митрополичьего двора, где как раз в эту эпоху идет любопытная работа над сводом в одно «общерусское» целое местных летописей. Борьба Москвы с Тверью сразу пошла за широкую задачу – восстановления единства политических сил Великороссии и политического главенства над ними. В этой борьбе опасным кажется Михаил тверской, и Нижний Новгород поддерживает Юрия Даниловича. При Калите Москва перетянула на свою сторону митрополичью кафедру, и выяснилось ее значение как единственно возможного центра для политики великокняжеского боярства. Новгород, митрополит и бояре помогли Ивану взять перевес над Тверью и в Орде у хана. Москва победила, закрепив за собой значение резиденции не только великого князя владимирского и всея Руси, но и всероссийского митрополита. В борьбе за митрополичий стол по смерти Максима, в 1305–1308 гг., Михаил тверской потерпел неудачу, и разрыв с митрополитом Петром, поставленным против его воли, дорого обошелся Твери: Москва использовала положение. Петр своим «неблагословением» – интердиктом – остановил поход Твери на Нижний. С тех пор политическое влияние церкви служит Москве на Руси, в Орде, в Западной Руси, в Константинополе. Не сила Москвы погубила Тверь, а одновременная борьба Михаила с Великим Новгородом, митрополией и Москвой. Юрий московский стал великим князем после гибели Михаила в 1318 г. И он сразу вступает в новую роль: берет в свои руки западную политику, осаждая Выборг в 1322 г., строя укрепление в «устье» Невы в 1323 г., смиряя Рязань, взимая дань татарскую на Твери силой. Таковы первые шаги московского возвышения, завершенные, когда Калита получает «княжение великое надо всею Русскою землею, якоже и праотець его великий князь Всеволод-Дмитрий Юрьевич». Так записал книжник-современник, подчеркивая, что дело шло о восстановлении великокняжеской власти времен Всеволода III Большое Гнездо. Надо ли говорить, что во всех этих событиях больше политики, чем хозяйства, и что мелкие «примыслы», какими в ту пору занимались московские князья, скупая села и волости, где удастся, не имели никакого политического значения для «возвышения Москвы»? Шло «собирание власти», а не «собирание земли», которое стало вторичным явлением, как еще увидим, средством реорганизации собственного управления в руках великого князя. И книжник-современник метко записал в двух формулах результаты московских успехов. Первое, что почуяли москвичи: «престаша татарове воевати Рускую землю», а внутри Калита «исправи… землю от татей». Рядом с усилением безопасности почуялось и другое для всей Великороссии: «наста насилование много, сиречь княжение великое… досталося князю великому Ивану Даниловичю».