Лекции по русской истории. Северо-Восточная Русь и Московское государство

Внешняя история образования Московского государства закончилась водворением над всеми областями Великороссии вотчинной государевой власти великого князя московского. Параллельно этому процессу собирания власти и ее претворения в вотчинное suo jure территориальное господство московских государей, развивался процесс внутреннего строительства, в котором главной опорой и главным орудием великокняжеской власти было боярство, последовательно развивавшее свое землевладельческое значение. Великие князья московские держали землю «с бояры своими» в весьма реальном смысле слова. Смысл этот можно расширить. Дело не только в роли бояр-советников и соратников князя. Бояре – та живая сила, через которую великие князья осуществляли свое властвование над территорией и ее населением. Боярин-наместник необходим для закрепления власти великого князя над городом с его уездом, над волостью с ее станами наместничьего управления. Именно боярин, а не просто наместник. Наместник, связанный с князем договором личной службы – боярин введенный и слуга не по должности наместничьей, а по боярской службе своей. Это княжое управление есть управление через своих бояр, через доверенных людей своего двора. Личный характер этой средневековой службы тесно связан с определенной социальной ролью боярства и с тою особенностью традиционной княжеской политики, что она покровительствовала развитию боярского землевладения и признавала боярские притязания на вотчинное господство над населением боярских земельных владений. Передавая свою правительственную власть в руки наместника в порядке кормления с поручением «блюсти» наместничество, великие князья не могли испытывать особого противоречия своим интересам при раздаче несудимых и невъезжих грамот c передачей грамотчику такой же власти над населением его вотчины. С одной стороны, они этим только узаконяли сложившиеся порядки, ставя их тем самым под свой контроль и придавая боярскому праву характер привилегии, производной и зависимой от своего пожалования; с другой – упорядочивали отношения между cильными вотчинниками и наместничьим управлением и притом в сущности в свою пользу, т. к. сохраняли тем самым все наиболее значительные общественные силы под непосредственной своей властью, избегая чрезмерного усиления наместников. В том же смысле действовали великие князья, когда, включая в свое государство новую область, назначали туда наместника, но местные боярские силы забирали в состав непосредственных слуг своих. Это собирание социальной силы сопровождалось ее ростом и княжеским покровительством развитию боярского землевладения, которое иногда даже служило территориальному расширению княжения захватом земельных пустырей в пограничных, неразмежеванных областях, и всегда – колонизационной политике путем перезыва на новые места людей из иных княжений. Эта колонизация увеличивала военные и платежные силы земли не только количественным их приростом, но и организацией более крепких хозяйств и вотчинно-административных единиц, [как] опоры служилым средствам княжого слуги-боярина.

Мы привыкли весьма широко представлять себе льготный характер боярского землевладения. Но ведь полные финансовые льготы – тарханы, судя по нашим материалам, давались редко и то, по-видимому, почти исключительно крупным и влиятельным духовным учреждениям. Тут едва ли можно многое отнести на одностороннюю сохранность преимущественно церковных документов. Обычный тип льготной грамоты дает льготу в уплате дани и всяких пошлин: и неполную, и срочную. Неполной, как известно, льгота бывала в двух отношениях: она обнимала обычно не все трудовое население вотчины, а преимущественно новоприходцев, или давала им по крайней мере более обширную льготу, чем основному населению вотчины, людям-старожильцам. И, кроме того, давалась [она] на определенный срок – на пять, на десять лет, с тем что льготчики по истечении срока потянут со старожильцы вместе, потянут «по силе». Последнее выражение, кажется, не всегда правильно без оговорок понимать как некоторую льготу в размере платежа. Методически строилось обложение с большой постепенностью даже для волостного тяглого крестьянства, а захват правильной системой окладного обложения так называемых крестьян частновладельческих, по-видимому, дело конца XV и особенно XVI в.; дело, с трудом осуществлявшееся в связи с общей ломкой социальных отношений в борьбе государевой власти с землевладельческим боярством. Наши источники молчат о том, как и кем определялись размеры платежей и повинностей, налагаемых «по силе». Весьма вероятно, что долго в этом определении играл роль элемент взаимного соглашения, сохранивший свое значение в московской системе обложения фактически и позднее, даже в XVII в., ввиду технического несовершенства этого мудреного дела.