Лекции по русской истории. Северо-Восточная Русь и Московское государство

Назревая в отношениях времени великого князя Василия Дмитриевича, эта смута разразилась по его смерти. Старший сын его Иван умер много раньше, в 1417 г., и в 1425 г. Василий Дмитриевич благословил в свое место десятилетнего Василия. Митрополит Фотий послал по смерти великого князя звать Юрия в Москву. Но тот из Звенигорода уехал в Галич, откуда прислал послов с грозными речами. Началась борьба, и некоторые моменты ее перипетий заслуживают особенного внимания. За Василия ведут его дело митрополит Фотий и великая княгиня Софья, его младшие дяди и «все князи и бояре земли его», «обсылаясь» и с дедом его Витовтом, которому также завещано покойным князем «печалованье» о сыне. Юрий опирается на Галич, занимает Новгород Нижний, ищет перемирия, «не внимая о мире», чтобы время выиграть. Только «неблагословенье» Фотия привело его к докончанью на том, «что князю Юрью не искати княжениа великого собою, но царем: которого царь пожалует, тъй будеть князь великии Владимерьскыи и Новугороду Великому и всеи Руси, и крест на том целоваша»[207]

. Такой мир был хуже доброй ссоры. «Печалование» деда сказалось в нападении Витовта на Псков и Новгород, а дипломатическое вмешательство Москвы в это дело кончилось тем, что не только «князя великого посол не учини помощи никоеяже своим посолством», но «князь великий… Василий Васильевич к деду своему князю Витовту и крест поцелова, что ему не помогати по Новегороде, ни по Пскове»

[208]

. Так пришлось заплатить деду, чтобы обеспечить себе хоть нейтралитет его ввиду опасности от Юрия. Пскову и Новгороду пришлось «добить челом» Витовту.

Зато не знаем, когда и как Юрий признал племянника братом себе старейшим. Их договор 1428 г. уже исходит из этого признания. Но договор этот – симптом новой бури. Он совпал с годом смерти Петра Дмитриевича, князя Дмитровского, и носит печать разлада из-за судьбы его удела. Князья вступают в обычное докончанье об одиначестве и взаимной верности, но с отличием – когда князь великий сядет «на конь», Юрий пошлет с ним сыновей и воевод своих; князья гарантируют друг другу владения, но о Дмитровском уделе – ни слова, хотя Петр Дмитриевич, как усопший, уже не упомянут.

Как-никак внешнее равновесие держалось, пока 1430/31 г. не принес двух многозначительных смертей: Витовта (октябрь 1430 г.) и Фотия (июль 1431 г.). В Москве не стало авторитетного руководителя, а литовская великокняжеская власть перешла к Свидригайлу, свояку Юрия. И Юрий «разверже мир» с племянником. Снова «сперлись» князья о великом княжении и решили ехать на суд к хану. У каждого были свои доброхоты среди князей ордынских, но [боярин] Всеволожский, пугая хана союзом Юрия с Свидригайлом литовским, его «побратимом», и ловко пользуясь раздорами князей татарских, выиграл дело своего князя (который, по словам московских сводов, «по отчеству и по по дедству искаше стола своего»), ссылаясь на ханские ярлыки, утвердившие за Василием благословение его отца – великое княжение, «по цареву жалованию», и на фактическое обладание великим княжеством за несколько лет. Юрий же искал великого княжения «летописци и старыми списки и духовною отца своего», т. е. ссылался на прецеденты и на право свое – по старейшинству – получить – что? – одно ли великое княжение или и «великокняжеский удел» Московский – не знаем. По дальнейшему судя, только первое; но тогда не понятна ссылка на духовную Донского. Ниже попробую разъяснить это недоумение. Есть и другое: московские своды говорят, что «царь» «дасть великое княжение князю Василию Василиевичю» и даже собирался унизить дядю перед ним, но покровитель Юрия, Тегиня, пригрозил смутой и тем добился придачи Юрию к его вотчине Дмитрова со всеми волостьми, – «и отпусти царь их на свои отчины». Воскресенская летопись продолжает: «и прииде князь великии на Москву на Петров день, а с ним посол Мансырь Улан царевичь, тот его посадил на великое княжение». Но рукописи, сохранившие более первоначальную редакцию так называемого «Воскресенского свода», например, ростовская, не говорят о после и посажении. Софийская вторая относит посажение к октябрю, а Псковская первая сообщает о возвращении князей из Орды, с отметкой: «а княженья не взяху оба»[209]. И, вероятно, она права. Решение ханское, состоявшееся под давлением Тегиня, видимо, только осенью повернулось по желанию Москвы: московские бояре выгнали Юрьевых наместников из Дмитрова, а Дмитров взяли за своего князя. 5 октября посол ханский посадил Василия на великом княжении во Владимире.