Лекции по русской литературе

Я думаю – и многие склоняются к тому, – что вот эта вот бражка, эта компания и начала всю эту конструировавшуюся [провокацию]. Они, видимо, вступили в переговоры с тогдашним секретарем ЦК по культуре[26]

Ильичевым. (Пишет на доске.

) Ильичев. Леонид Федорович Ильичев. Позднее, после того как Хрущева уволили, до нас доходили слухи, что Хрущев очень раскаивался во всей этой истории, во всем, что он там затеял. Он говорил: все это произошло потому, что интриговал Ильичев – Ильичев хотел стать членом Политбюро ЦК. Но это, конечно, очень поверхностное объяснение, на самом деле все было гораздо серьезнее. Во всяком случае, явно понятно, что Ильичев пытался здесь сварить бульон, себе получить какие-то выгоды.

А в это время [живопись] экспонировалась в огромном помещении в Москве, в Манеже, это сейчас Центральный выставочный зал, а когда-то, до революции, это был манеж, где тренировали гвардейских лошадей, гвардейцы там скакали, значит. Там в это время [в 1962 году] организовывалась выставка советского искусства [«30 лет МОСХ»]. И, разумеется, на этой выставке должно было быть только искусство социалистического реализма. И вот на фоне абсолютно полнейшего запрета того, что называлось абстрактным искусством, вдруг по Москве побежали посыльные, всякие порученцы по мастерским абстракционистов и [нрзб. непризнанных? подпольных?] художников, стали говорить: «Лед тронулся, ребята, хватайте ваши картины и тащите в Манеж! Завтра будет революция: нам всем всё разрешат, начинается полнейшая демократия, мы вступаем в новую историческую эпоху». Это была явная провокация, но они тогда об этом даже думать не думали. Они потащили туда свои холсты. Эрнст Неизвестный повез на грузовике свои скульптуры. У него всё это очень тяжелое было, он нанял грузовик на последние деньги и повез туда свои работы.

Кроме того, туда отправилась так называемая группа Белютина [ «Новая реальность»] – я, кажется, уже говорил об этом. Это были совсем молодые мальчики и девочки, художнички такие – их еще нельзя было назвать даже художниками. Совсем зеленые еще были, малопрофессиональные. Но они рисовали именно в абстрактной манере. Они были ультраавангардистами для того времени. И совершенно отвергали социалистический реализм. Во главе их стоял опытный преподаватель Московского художественного института или, может быть, даже академии… как называется эта академия?

(Из зала, жен.: Строгановский институт.)

Строгановский институт, да. [Элий] Белютин. Он определенно организаторскими способностями обладал. В его студии было несколько десятков, если не сотни полторы, молодых художников. А может быть, даже и больше. Они все его держались, он был как бы гуру, влиял на них, и они его боготворили, и он их учил рисовать абстрактные картины. Он говорил: «Ребята, вы думаете, что это только маслице [мазать?] с краской-то, и всё? Это не так просто, надо учиться… (смех). Сначала учиться ногу рисовать, потом руку рисовать». Но тем не менее он поощрял эксперименты со светом, с красками и так далее. Он добился даже того, что им невежественные, на периферии, где-нибудь в провинции, разрешали начальники делать выставки – у какого-нибудь завода. И вдруг завод украшался совершенно как Монпарнас какой-нибудь в Париже, но украшался абсолютно нонконформистской живописью. Они, например, нанимали пароходы. У них даже были свои деньги, фонды, и у них было принято, они нанимали огромный пароход волжский и уплывали на этом пароходе вниз по Волге. Путешествие продолжалось пару месяцев. Они останавливались во всех маленьких городах, рисовали пейзажи и занимались кроме того развитием своего абстрактного искусства. Были, конечно, скандалы: однажды несколько мальчиков украли старинные монеты в музее города Голуба (?) Но ничего страшного не произошло. В общем, это было сообщество милых таких, забавных людей.