Лекции по русской литературе

И вот их, совершенно еще свежих художничков, тоже пригласили, и они притащили свои работы. И вдруг на следующий день – никто из них не ожидал – открываются двери. Как поется в песне Галича, «Но тут раздалась музыка и отворилась дверь». Раздалась музыка, отворилась дверь, и вошло всё Политбюро ЦК КПСС. Во главе с Никитой Сергеевичем. Его окружали различные люди, включая Леонида Ильича Брежнева, Косыгина, и прочая вся команда. Тогдашний министр госбезопасности Шелепин тоже был, присутствовал. В общем, вся эта команда явилась, и сразу начался погром. Хрущев начал орать на них. «Вы пидорасы!» – начал кричать. Я не уверен, что он понимал, что он говорит. (Смех.

) Но слово «пидорасы» – это было уличное ругательство, оно употреблялось, мне кажется, без смысла. Просто как «сволочь», <нрзб>. То есть это был поток матерщины, поток абсолютного мата, он на них орал и кричал: «Вы гады, уроды, пидорасы, я вас всех раздавлю, сотру в порошок!» Потом он перешел в зал, где уже более зрелые висели мастера. Там, например, висела знаменитая «Зеленая женщина» Фалька, которая его привела в состояние полнейшей ярости! Он сам позеленел, как эта женщина! И заорал: «Вы где зеленую бабу видели? Вы видели когда-нибудь в жизни зеленую бабу? Ты спать ляжешь с зеленой бабой?» (Смех.

) Вот в таком духе всё это происходило. А за ним шли эти партработники без каких-либо эмоций, а он, значит, распалялся.

Затем вдруг он столкнулся со скульптурами Неизвестного. (Смех.

) Неизвестный, надо сказать, совсем уж далеко не абстракционист. А Хрущев, кстати, это слово употреблял, но он говорил «абстрактист», «абстрактисты, «абстрактисты проклятые». У Неизвестного – те, кто видел его, понимают, – всё искусство базируется на очень, может быть, немножечко даже слишком плотной философской и литературной основе. Он рисует и лепит символические [вещи], с элементами гротеска, сюрреализма. Но он не дает голых форм, всё это как-то иллюстрирует, объясняет, углубляет разные философские концепции. Ну для Никиты Сергеевича какая разница? Ясно, «абстрактист», «пидорас». И он начал орать на него, и вдруг совершенно неожиданно Неизвестный стал орать на него в ответ. Нашла коса на камень, как говорится. Я, к сожалению, этого не видел, но представляю картину. Неизвестный – маленький, плотный, с маленькими усиками – и побагровевший Никита Сергеевич орут друг на друга. И потом уже Эрнст рассказывал, что там у него была скульптура, называлась она «Раздавленный взрывом». Эрнст – участник войны, он воевал, и много у него связано с военной темой. И вот «Раздавленный взрывом» – это раздавленный взрывом человек: плоть искореженная, поза ужаса и смерть. И Никита стал орать: «Где ты видел? Что это означает? Ты можешь объяснить мне, что это означает? У тебя тут написано “Раздавленный взрывом”, а что это означает?» А этот стал на него кричать в ответ: «Если бы вы сами были когда-либо раздавлены взрывом, вы бы тогда поняли, что это означает!» Это было невероятно дерзко. К нему подошел Шелепин, министр госбезопасности, и сказал: «Как ты смеешь так говорить с главой правительства? Я тебя сгною в урановых рудниках». Uran mines

, да. Такие, оказывается, у них есть штучки. На что Эрнст закричал ему: «Отойди <нрзб>! Отойди прочь! Не мешай мне разговаривать с главой правительства».

Вот такое столкновение характеров произошло. Я думаю, что Эрнст не спал эту ночь. (Смех.) И мне кажется, что вполне могли его отправить на урановые рудники. Но тут опять вступило в ход это противоречие: «Что же мы их, сажать будем, что ли? Что же сажать, когда мы десталинизацией занимаемся, товарищи? Мы же боремся против кампании террора сталинского! Нам их сажать нельзя – что ж нам с ними делать?» И Неизвестного не посадили – более того, Никита даже его как-то зауважал, что он такой ему дал отпор.

Я вам тогда не прочел стихи Вознесенского, написанные по поводу этой встречи. Называются «Реквием». Вознесенский тоже будет героем этих событий. И ваш покорный слуга тоже будет героем этих событий. Но несколько позднее, когда очередь дойдет до писателей.