Ленин и Троцкий. Путь к власти

Во многих отношениях они были подлинными большевиками: неутомимыми и преданными партийными деятелями, хорошими, дисциплинированными организаторами и просто самоотверженными людьми. Но в то же время они являлись «практиками»: изо дня в день они только и делали, что с головой окунались в решение бесчисленных организационных задач. Успех революционной партии во многом зависит именно от таких людей. Но менталитет этих людей, или комитетчиков, отличает своего рода ограниченность в вопросах организации, узость кругозора и недостаток теоретической подготовки. Такие люди, как правило, относятся к деталям истории с определённым презрением и рассматривают споры, подобные тем, что имели место на Втором съезде, не более как эмигрантские склоки, не имеющие практического значения. Если многие из них изначально встали на сторону Ленина и Плеханова, то они сделали это не потому, что того требовали их идейные принципы, а потому, что организационная позиция большинства поразила их близостью к тому партийному духу, который был движущей силой и смыслом их жизни.

Но после отступничества Плеханова положение осложнилось. Прежнее большинство стало напоминать меньшинство, особенно в руководящих органах. Полная изоляция Ленина, казалось, подчёркивала слабость его позиции. А аргументы Плеханова, на радость «практикам», перевешивали. Но что в действительности означала эта возня? Ленин попытался дать ответ на этот вопрос в книге «Шаг вперёд, два шага назад». Но большинство комитетчиков она не впечатлила. В конце 1904 года благодаря Ленину образовалось Бюро комитетов большинства, созданное специально для практической работы по подготовке нового съезда. Два члена Центрального комитета, Ф. В. Ленгник и А. М. Эссен, были посланы в Россию с этой целью, но были арестованы. Между тем значительная часть большевистских примирителей в Центральном комитете фактически вытеснила из своих рядов единственного сторонника Ленина – Розу Землячку. Большевистское руководство было близко к развалу. Деморализованный Гусаров отошёл от деятельности, а Кржижановский вышел из ЦК. Оставшиеся члены ЦК – Красин, Носков и Гальперин – продолжали гнуть свою линию.

Летом, когда Ленин находился на отдыхе в швейцарских Альпах, упомянутый триумвират провёл тайное совещание ЦК и принял так называемую «июльскую декларацию», которая выступала за примирение между большевиками и меньшевиками, но в действительности призывала встать на сторону меньшевиков. Декларация признавала «неоспоримую законность» нового состава редакции «Искры» и «столь же неоспоримую высоту ЦО во всём, что касается защиты и выяснения основных принципов международной социал-демократической программы и тактики»^[245]

.

Эти действия демонстрировали отход от Ленина, которого лишили прав заграничного представителя Центрального комитета партии. Был введён запрет на печать его произведений («печатание его произведений… происходит каждый раз с согласия коллегии ЦК»^[246]

) и на агитацию за созыв Третьего съезда. Кроме того, Носкову было поручено реорганизовать техническую работу партии за рубежом, что означало: Бонч-Бруевич, отвечавший за публикацию большевистских материалов за границей, и Лядов, ведавший партийной кассой, оставались не у дел. В ЦК были введены ещё три члена большевистского направления, ставшие затем меньшевиками. Когда Ленин наконец узнал о случившемся, он написал гневное письмо в ЦК, оспаривая законность действий последнего. Ещё одно письмо, разоблачающее действия ЦК, было направлено членам комитетов большевиков. Ленин даже заявил протест в редакцию «Искры», выступив против её намерения опубликовать незаконную, как он считал, декларацию. Редакторы газеты, однако, проигнорировали протест Ленина и опубликовали «июльскую декларацию» в № 72 «Искры» под заголовком «Заявление Центрального комитета». Ленину ничего не оставалось, как разорвать все отношения с примиренцами.

Положение было прескверное. Все завоевания Второго съезда лежали в руинах. Меньшевики захватывали руководящие органы один за другим. Мартовцы, казалось, побеждали по всем направлениям, а Ленин будто бы находился в изоляции. На самом деле победа меньшевиков была результатом манипуляций наверху. Внизу всё выглядело иначе. Всё большее число комитетов выступало за созыв нового съезда, который виделся единственным способом преодоления кризиса. Северный комитет, а также партийные комитеты в Петербурге, Москве, Екатеринославе, Риге, Воронеже и Нижнем Новгороде поддержали идею созыва Третьего съезда. Что более удивительно, к ним присоединился Кавказский союзный комитет, а также комитеты в Баку и Батуме. Социал-демократические группы в Париже, Генуе и Берлине тоже выступили против меньшевиков. Осенью 1904 года А. И. Любимов писал В. А. Носкову: