Ленин и Троцкий. Путь к власти

В целом сознание масс развивается медленно и неравномерно. Хотя в ходе революции этот процесс чрезвычайно ускоряется, пробуждение масс остаётся весьма противоречивым. В разное время разные слои пролетариата приходят к отличным друг от друга выводам. Так, в ноябре 1905 года царь всё ещё получал прошения от бастующих рабочих из некоторых регионов, которые умоляли его вмешаться в решение проблемы от их имени. Это свидетельствует не только о неравномерности развития сознания, но и о колоссальной разнице между Москвой, Санкт-Петербургом и провинцией. Не менее выразительно противоречие между сознанием городских рабочих и крестьянами. Рабочее революционное движение, родившись в городах, в течение 1905 года распространилось на деревни. К концу года крестьянские восстания бушевали на 37 процентах европейской части страны, особенно сильными они были в центральной и чернозёмной областях, в Латвии и на юге Эстонии, в Грузии и на Украине. Летом была предпринята попытка организовать Всероссийский крестьянский союз. Крестьяне выразили солидарность с фабричными и заводскими рабочими. Но развитие сознания крестьян значительно отставало от развития сознания рабочих. Деревни по-прежнему находились в плену масштабных либеральных иллюзий, что определяло полупробуждённое состояние широких сельских масс. В этих условиях контроль над деятельностью Крестьянского союза получили эсеры и либералы; нечто подобное повторилось и позднее, в феврале 1917 года.

В Москве был создан Совет солдатских депутатов, в Тверской губернии – Совет крестьян. В Севастополе в местном Совете рабочих депутатов участвовали также матросы и солдаты. Но то были редкие исключения. Главным местом, где революция начала проникать в сознание крестьян, стала армия. Под сокрушительными ударами военных поражений и под влиянием общего революционного движения вооружённые силы перешли в состояние брожения. Особенно сильно социал-демократы влияли на матросов, поскольку большая их часть, как правило, призывалась на службу из семей крепкого пролетариата. В ноябре 1905 года в Севастополе вспыхнуло восстание под руководством лейтенанта Петра Петровича Шмидта, но через несколько дней оно было жестоко подавлено верными царю войсками. Мятежи на этом, однако, не закончились, и вскоре в острой форме встал вопрос о революционном статусе вооружённых сил. Этот вопрос имел первостепенное значение, поскольку большая часть солдат имела крестьянскую биографию. Одной из главных слабостей революции 1905 года было отсутствие прочной базы именно среди крестьянства. Сёла отставали от городов, и этот факт во многом предопределил фатальные итоги Декабрьского вооружённого восстания в Москве. Для достижения положительного результата восстанию не хватило более широкого участия в нём солдат и крестьян. К тому моменту, когда пожар революции всё-таки распространился на деревни, революционное движение в городах уже пошло на спад.

Находясь в изгнании, Ленин горячо приветствовал образование Советов, которые он характеризовал как зародыши будущей власти рабочих.

«Может быть, я ошибаюсь, – пишет Ленин, – но мне (по имеющимся у меня неполным и “бумажным” только сведениям) кажется, что в политическом отношении Совет рабочих депутатов следует рассматривать как зародыш временного революционного правительства. Мне кажется, что Совет должен как можно скорее провозгласить себя временным революционным правительством всей России или (что то же самое, лишь в иной форме) должен

создать временное революционное правительство»^[331]

.

Именно это, в сущности, и произошло в октябре 1917 года.

Большевики и Петербургский Совет

В условиях, когда революционное движение приобретало колоссальный размах и проникало во всё новые и новые слои населения, перед партией встал вопрос об иных методах агитации. Чтобы в полной мере владеть ситуацией, требовалась известная встряска. Не проходило ни дня без массового митинга в том или ином городе страны. Перед социал-демократией открылись широкие возможности. Их соперниками на этом поле фактически были только эсеры, имевшие достаточное влияние на массы, и мелкобуржуазные националистические организации, такие как Польская социалистическая партия и еврейский Бунд. Анархисты в Санкт-Петербурге имели недостаточное влияние, для того чтобы играть сколько-нибудь значительную роль в составе столичного Совета. Аналогичная ситуация была и в остальной части страны, за исключением разве что Белостока, где наиболее активными участниками местного Совета стали как раз анархисты. Буржуазные либералы, в свой черёд, не имели влияния на массы и почти не пытались что-то поменять. Их стратегия покоилась на совершении разного рода махинаций, на стремлении достичь соглашения на основе взаимных уступок.