Наутро в пятницу мне фатально не везло. Я неоднократно оставался у разбитого корыта.. Когда я позвонил Цие Лондеро, чтобы предложить ей вместе поразвлечься, то услышал, что девушка после полудня уезжает на уикэнд и возвращается лишь в воскресенье вечером. Тогда я набрал номер Элеонор Грубер, следующей кандидатки, но узнал, что вечером и она занята. Я просмотрел списки имен, стараясь быть объективным, и выбрал Бланш Дьюк. Когда нас соединили, я убедился, что Бланш не горит энтузиазмом. Может быть, однако, она никогда не бывает в настроении, обслуживая коммутатор. Вечер пятницы у нее тоже был занят, но мы договорились о встрече в субботу вечером.
В течение дня я выслушивал телефонные рапорты Саула, Фреда и Орри, а незадолго до шести Саул появился в конторе. Единственная причина, по которой я не стал бы голосовать за Саула Пензера во время выборов президента Соединенных Штатов, заключалась в том, что он никогда не одевается прилично. Не имею понятия, каким чудом он мог бы заполучить голоса жителей Нью-Йорка в этой своей заплеванной коричневой кепке и старом коричневом костюме. Со всеми заданиями шефа он справляется хорошо. Кроме меня, пожалуй, никто не управится с ними лучше. Так почему его не избрать президентом? Стоит подарить ему костюм и шляпу, и посмотрите, что будет дальше.
Саул устроился на краю одного из желтых стульев и спросил:
– Ничего нового?
– Ничего, – ответил я. – Как тебе известно, обычно невозможно предвидеть, когда закончится расследование. Но на этот раз все совершенно ясно: работаем до последнего доллара нашего клиента.
– Так плохо? Мистер Вульф сосредоточился?
– Это значит работает или бездельничает? Бездельничает. Начинает расспрашивать людей, где они были в три пятнадцать в понедельник двадцать шестого февраля. На гения он чертовски не похож.
Вульф вошел в канцелярию, поздоровался с Саулом и уселся за стол. Саул начал докладывать, как всегда очень обстоятельно. Он сообщил имена судьи, председателя суда присяжных и остальных присяжных, характер процесса, который проиграл О’Маллей, с упоминанием имен заинтересованных сторон и так далее, и так далее. Суд получил напечатанную на машинке анонимку, содержащую достаточную информацию, чтобы после двухчасовой проверки добраться до председателя суда присяжных. Все попытки найти автора анонимки закончились ничем. После резкого разговора с представителем власти взяточник признался, что получил от О’Маллея три тысячи долларов наличными. Было найдено больше половины этой суммы. Луис Касбон был защитником на процессе по делу председателя суда присяжных и О’Маллея и благодаря блестящему знанию юридического мира добился победы в обоих случаях.
Саул потратил целый день, стараясь добраться до архивов и посмотреть на анонимку, но это ему не удалось.
Председатель суда присяжных, получивший взятку, был продавцом обуви и носил имя Андерсон. Его жена представила веские аргументы. Во-первых, она не писала доноса. Во-вторых, не знала о подкупе мужа. В-третьих, даже если бы и знала, то не пошла бы доносить. В-четвертых, не умеет печатать на машинке. Андерсон полностью ей верил, что свидетельствовало лишь о том, что доверчивость некоторых мужей безгранична. Однако Саул убедил меня и шефа лить в том, что различает ложь даже через бетонную стену. Он предложил привести к нам Андерсонов, но Вульф отверг предложение и поручил ему, чтобы он с Фредом и Орри занялся не связан-ньши с фирмой приятелями и знакомыми Дайкеса.
В субботу утром посыльный принес большой конверт. Внутри находилось письмо Эммета Филпса, напечатанное на фирменном бланке.
Уважаемый сэр!
Согласно вашему желанию, я посылаю некоторые материалы, составленные Леонардом Дайкесом.
Вы найдете среди них заявление с просьбой об увольнении, датированное 15 июня 1950 года, которое Вы хотели посмотреть.
Скорее всего, мистер О’Маллей был прав, утверждая, что заявление он передал мистеру Бриггсу, так как оно находилось в наших материалах. Мистер
О’Маллей посетил вчера контору, и я проинформировал его, что заявление обнаружено. Очень прошу вернуть материалы, когда надобность в них отпадет.
С уважением, Эммет Филпс.
Заявление Дайкеса об увольнении занимало целую машинописную страницу, напечатанную через один интервал, но не содержало ничего такого, о чем бы не сообщил Корриган.