Лето сумрачных бабочек

Я застыла, продолжая держаться за Мака. Мне казалось, что весь шум, стоящий в воздухе, куда-то подевался, и единственный звук, который я слышала, – это частые удары моего сердца.

– На самом деле в прошлый раз, когда я видел тебя, ты была здесь, в этом самом бассейне, цеплялась за своего отца, и вид у тебя был почти такой же испуганный, как сейчас!

Глава пятнадцатая

Хорошо, что Мак держал меня, потому что всё вокруг внезапно начало вращаться.

– У меня нет отца, – прошептала я. – Я никогда его не видела. Вы, должно быть, спутали меня с кем-то ещё.

Колин, похоже, пришёл в замешательство. Он покачал головой, потёр подбородок.

– Это было очень давно, Бекки. Ты была совсем маленьким ребёнком…

– Это. Была. Не. Я, – повторила я очень медленно, словно говоря с умственно отсталым. Но где-то в глубине души я полагала, что это действительно была я. В этом не было смысла, но с тех пор, как я приехала в Оукбридж, смысла не было почти ни в чём.

Мак выглядел таким же сбитым с толку, как и его отец. Он извлёк меня из бассейна, и я сидела на бортике в луже холодной воды, обхватив руками колени.

– М-м-мне н-надо ид-д-дти, – выговорила я. – П-п-поскорее п-п-ппаст-ть дом-м-мой. – Зубы у меня стучали так сильно, что я едва могла говорить.

Мак вылез из воды и помчался вокруг бассейна за моим полотенцем. Колин последовал за ним, и, когда догнал его, они остановились и принялись о чём-то спорить, сблизив головы. Я смотрела на них, не двигаясь с места. Мак переступал с ноги на ногу, пожимал плечами, вскидывал руки ладонями вперёд. Оглянувшись на меня, он ещё раз пожал плечами. Они поговорили ещё минуту, а потом Колин широким шагом направился прочь, скрывшись за дверью, расположенной сбоку от бассейна, – она вела в офис, и на ней висела табличка «Только для персонала».

Не знаю, как я сумела переодеться. Я дрожала всем телом, руки и ноги не слушались, и я едва смогла натянуть одежду. Откуда Колин мог знать меня? Как он мог видеть меня вместе с моим отцом? Должно быть, это была какая-то ошибка – или мама лгала мне обо всём. Я почти всю свою жизнь пыталась узнать, почему моего отца нет с нами, – но неожиданно оказалось, что гораздо безопаснее представлять, будто он где-то в тропических лесах спасает нашу планету, чем думать о том, что он когда-то посещал вместе со мной досуговый центр в Фарнсбери.

– Что с тобой такое случилось? – спросил Мак, когда я вышла в вестибюль. – Ты в порядке?

Я кивнула:

– Просто моя мама уехала из Оукбриджа до того, как я родилась. Так она всегда говорила мне – и о том, что я никогда не видела своего отца, – но теперь я не уверена в этом.

– Ну, мой отец говорит, что точно помнит тебя в ту пору, когда ты была совсем маленькой девочкой, но отказывается говорить что-либо ещё. Он не хотел расстраивать тебя, Бекки.

– Я знаю, он не виноват. Мне просто нужно поговорить с моей мамой.

Мы брели вдоль дороги к автобусной остановке.

– Что ты собираешься делать? – спросил Мак. – Ты хочешь рассказать ей о том, что он сказал?

– Я очень хочу это сделать, но это сложно. Моя мама впала в какое-то странное состояние с тех пор, как уволилась с работы, и есть ещё кое-что… – Я колебалась, покусывая губу. С Маком было очень легко говорить, но я не хотела выкладывать ему всю историю своей жизни. Мы хотели просто повеселиться, но всё обернулось настолько мрачно…

– Ну, я считаю, что ты должна сказать ей, – тихо произнёс Мак. – Когда мои мама и папа разошлись, они пытались скрывать от меня разные события, потому что думали, будто так будет лучше, будто я не замечу, что происходит. Но я в итоге начал считать, будто это я виноват во всём и что они расстались из-за меня.

– Но почему моя мама говорит, что оставила Оукбридж, когда была беременна мной, если это не так? Зачем ей лгать об этом?

– Понятия не имею, – отозвался Мак, – но в чём бы ни была причина, всегда лучше знать правду.

Всю дорогу до Оукбриджа я повторяла про себя эту фразу. «Всегда лучше знать правду. Всегда лучше знать правду». Я сказала её столько раз, что она потеряла всякий смысл, превратившись просто в набор случайных слов. Мак пытался отвлечь меня, рассказывая о том, как развелись его родители – о том, как Колин каждый вечер задерживался допоздна, и встречался с другими женщинами, и задолжал уйму денег разным людям, – но я не могла сосредоточиться на его словах. Я знала, что должна узнать от мамы правду, но неожиданно мне стало казаться, что эта правда может быть настолько невероятной… это будет всё равно что пройти через дверь в совершенно другой мир.

Я попрощалась с Маком перед магазином Джексонов и побежала в Сад Бабочек, чтобы попытаться прояснить мысли перед тем, как идти домой. Я помню, что сказала Роза-Мэй, когда я поведала ей о найденном фото, – что, если мама ухитрялась столько лет хранить от меня тайну об этом ребёнке, значит, у неё могут быть и другие тайны. Роза-Мэй ждала меня в нашем тенистом уголке, держа в руках длинную гирлянду из маргариток.