Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Том V. 1845–1850 гг.

28 октября. Резолюция на прошении священника, обвиняемого крестьянами в притязательности: «Все, что имеет священник в свое оправдание, должен был показать при следствии и в подписи под следствием. И что подписано в сем прошении, писано большею частию бездоказательно» (ДЧ. 1891. Ч. 2. № 5. С. 132).

1 ноября. Резолюция на прошении о совершении брака: «Если извет девки только словесный и бездоказательный и нет дела о ея извете, то консистории предписать священнику, чтобы за сим изветом (

на жениха) не останавливать брака, если нет других препятствий» (ДЧ. 1877. Ч. 1. № 4. С. 127).

• Письмо архимандриту Алексию (Ржаницыну): «О пострижении Студента представить можете. Но на что нужна эта таинственность, что Вы говорите о его качествах и не сказываете его имени?» (Письма. 1883. С. 53. № 55).

2 ноября.

Письмо обер-прокурору Св. Синода графу Н. А. Протасову по делу о домогательстве раскольников относительно предоставления им выбора священников, кои зависели бы не от духовного, а от гражданского начальства: «Мысль дать раскольникам священников по их выбору, зависящих не от духовного, а от светского начальства, увлекла было всех светских членов, смотревших на нее с светской только стороны. Но когда в записке моей, 10 октября, яснее открыто им воззрение на предмет, особенно со стороны церковной; тогда трое из них, против двух, признали значительность сего воззрения. Один из них отозвался, что это несообразно иерархическим порядкам и послужит к утверждению и умножению раскола. Другой не предвидит, чтобы эта уступка могла сблизить раскольников с церковию, и требует хотя двухсмысленного признания духовной власти. Третий предвидит, что от этой уступки раскол глубже укоренится и более размножится. Сказав, что, по моему посильному разумению, нахожу справедливым, и затем предоставляя дело высшему разумению и воле провидения, не скрою от вашего сиятельства желания, чтобы дело сие представлено было Государю Императору не слишком в сокращенном докладе. Сердце царево в руце Божией; но тем не менее должно стараться, чтобы светлому взору его отчетливо представлены были разные стороны и последствия дела, о котором должно быть изречено царское слово» (Мнения. Т. III. С. 303–304).

• Резолюция на прошении о совершении брака состоящих в духовном родстве: «Кормчей книги в главе 50 сказано: прощено есть хотящему пояти в жену кмотра (кума) своего жениху. Из сего видно, что духовное родство одного из супругов на другое лице не переходит. Посему разрешить брак, о котором идет дело» (ДЧ. 1877. Ч. 1. № 4. С. 127–128).

7 ноября. Резолюция на прошении крестьянина о повенчании его с девицей, состоявшей с ним в непозволительной связи: «Не почитать препятствием дело, которое сам проситель сею просьбою прекращает, и совершить брак, если другого препятствия не окажется» (ДЧ. 1885. Ч. 3. № 9. С. 128).

9 ноября. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Сию записку принесет Вам, Отец Наместник, смиренная старица, у которой простудная боль и опухоль в членах. Дайте ей духовный совет терпеть находящее (к чему, впрочем, она и имеет расположение) и, по возможности, совет врачебный, ибо, говорит, боль очень велика» (Письма преподобному Антонию. Ч. 2. С. 117. № 719).

• Письмо А. Н. Муравьеву: «Преосвященный Псковский Нафанаил и Полтавский Гедеон скончались, Олонецкий, говорят, близок к тому же. А Ваш покорный слуга хотя часто недомогает, однако бродит под кровом долготерпения Божия. Помолитесь, да не в суете исчезают дни» (Письма. 1869. С. 317. № 202).

11 ноября. Письмо архимандриту Алексию (Ржаницыну): «Не по моде ли мы богословствуем? Прежде утверждались на священном писании и мало внимания обращали на предание. Потом с силою заметили сей недостаток; слова: православие и предание – стали звучать чаще, и сливаться в один звук; и начали богословствовать по преданию, оставляя иногда позади священное писание, а некоторые и унижали писание. Новозаветные священные писатели писали по сошествии на них Святого Духа, и они свидетельствовали и о ветхозаветных, что от Святаго Духа просвещаемы глаголаша святии Божии человецы (2 Петр. I, 21). Так ли верно можно определить минуту, когда церковный писатель сделался святым, и, следственно, не просто писателем, подверженным обыкновенным недостаткам человеческим? Церковь, конечно, думала о сем вопросе и учит признавать предания, с откровением Божиим согласные. И потому не правильнее ли основывать учение главным образом на священном писании, а преданием дополнять, объяснять, защищать от неправомыслящих?» (Письма. 1883. С. 54. № 56).