Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Том V. 1845–1850 гг.

26 февраля. Донесение Св. Синоду о собрании материалов для истории раскола: «Положим, что чрез предлагаемые усилия сведения о расколах пополнились бы некоторыми чертами, например определилась бы значительность числа раскольников, погибших самосжигательством. Более нынешнего точное сведение было бы любопытно; но не более нынешнего, не столь точнаго, полезно в отношении к действованию правительства. Польза общая не будет достигнута, если, между тем как правительство употребляет труд и время на умножение сведений о расколах, расколы будут беспрепятственно продолжать свое движение, возрастать, идти вперед сведений, люботрудно собираемых правительством. Поелику раскол идет, не ожидая собираемых о нем сведений, то не более ли пользы можно найти в том, чтобы, не останавливаясь за умножением сведений, по готовым уже сведениям, при помощи Божией, с осторожным благорассуждением и твердостию употреблять неотлагательно меры к ослаблению раскола? Собирание сведений о раскольниках, сопровождаемое откладыванием соответственного действования, вместо пользы может даже иметь противные последствия. Например, в начале 1844 года открыты книги и рукописи вредного содержания, составляемые на московском Преображенском кладбище (о которых донесено мною Святейшему Синоду, от 27 апреля, того года, № 16) и распространяемые оттуда, и формальная грамота, данная от начальников сего кладбища наставнику, назначенному ими в иной город. Доколе сие не доходило до сведения начальства, раскольники, конечно, действовали с осторожностию и опасением худых последствий, если их противозаконное действование откроется начальству; но когда они знают, что дошедшие о нем до начальства сведения остаются без последствий, естественно опасение их уменьшается и они действуют смелее. Сей пример представляется не как указание на умедление, которое может иметь свои причины, известные высшей власти, и о которых не может входить в суждение подчиненный, но как изъяснение последствий взятого и неупотребленного в дело сведения по делам сего рода» (Мнения. Т. доп. С. 190–191).

27 февраля. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Г. Горского благодарю за замечания. Хронологическими разноречиями писателей проповедь не может заниматься и должна просто остановиться на чем-нибудь одном, известном и неопроверженном. Но в одном числе была ошибка: вместо 12 поставлено было 20; и он указал сие. Спасибо» (Письма преподобному Антонию. Ч. 2. С. 13. № 568).

• Письмо Е. С. Наумовой: «Чего бояться и зачем останавливаться, когда молитесь псалмом Давидовым? Это слово богодухновенное. Оно может дать ум Христов, а не поколебать ум естественный. <…> Разбогатевший от музыки хорошо бы поступил, если бы сказал, как Закхей: се, пол имения моего, Господи, дам нищим

. Это знаю, но просить ли у него на нищих, не знаю» (Переписка с современницами. С. 420–421. № 27).

1 марта. Резолюция на определении Консистории о лишении священника сана и исключении его из духовного звания: «Своевольная отлучка священника Алексеева есть побег к раскольникам, не обманутого, но обманывающего начальство, и требует сильной меры правосудия. <…> Меры строгой осторожности особенно нужны в такое время, когда раскольники с дерзостию нарушают спокойствие православия, как, например, в Москве в прошедшем году лишенным священства и бежавшим из монастыря повенчано около сорока раскольничьих браков» (ДЧ. 1887. Ч. 1. № 3. С. 383–385).

• Резолюция по спорному делу о размежевании: «Священник поступил несообразно с благоразумием, достойным звания, вмешавшись подписью за одну из спорных сторон в их несогласие, от чего надлежало ему уклониться для сохранения мира со всеми прихожанами» (ДЧ. 1885. Ч. 3. № 9. С. 125–126).

2 марта.

Письмо А. Н. Муравьеву: «Письмо Ваше от 2 дня сего февраля получил я 21 и 26 Вам отвечаю. Право это не поздно, по моей немощи, и потому, что на меня падают иногда чужие дела, тяжелее своих. Не странно ли, например, что мне довелось решить вопрос о издании полного собрания сочинений Митрополита Платона, для чего и присланы были ко мне шесть томов, особенно затруднявшие решение? Не знаю, то ли я сделал, что должно; прошу прощения у Владыки, только я предложил вместо: брак есть священный обряд, напечатать: брак есть таинство и пр.» (Письма. 1869. С. 227. № 151).

3 марта. Письмо обер-прокурору Св. Синода графу Н. А. Протасову: «Перервинского монастыря игумен Пармен представил мне, что в 20 № Московских Ведомостей объявлены на 10 число сего марта от удельной конторы торги на право заведения в Перервинской слободе трактира, которого в ней доныне не было. <…> Монастырь и духовное училище составляют одну сторону улицы, а крестьянские дома другую; поперечник улицы едва ли составляет 10 сажен.