Лев Бакст, портрет художника в образе еврея

В какой же стране, в каком городе прожил Бакст эти долгие пять лет? Он приехал во Францию Третьей Республики, то есть в страну самого демократического в Европе на тот момент политического режима. После первых двенадцати лет Первой Республики (1792–1804), возникшей в результате Французской революции, и после четырех лет Второй Республики (1848–1852) Третья Республика, провозглашенная в 1870 году, была длительным политическим режимом (она просуществовала до 1940-го). Начиная с 1879 года (третья республиканская конституция) это была парламентская республика двухпалатного типа с незначительной, официально-репрезентативной ролью президента. Этот режим спровоцировал невероятную политическую активность населения; именно тогда сложилась французская идея демократии. Были приняты законы о всеобщем бесплатном образовании, об отделении церкви от государства, о праве на забастовки, на создание ассоциаций и на собрания. Во многом Третья Республика воплотила чаяния Французской революции[251]

. Таким образом, в политическом и общественном отношении Франция 1893 года была полной противоположностью России.

Касалось это и положения евреев, получивших уже в период Французской революции всю полноту гражданских прав[252]

. Французы тогда услышали торжественные слова: «Вернем евреев счастью, родине и добродетели, наделив их человеческим достоинством граждан…». В эпоху Третьей Республики положение евреев во французском обществе упрочилось; эмансипация и интеграция их приняли радикальный характер. Евреи получили возможность занимать высокие должности в политической и административной иерархии страны. Уникальность французской ситуации заключалась в том, что государство открыло здесь евреям доступ во все высшие эшелоны власти[253]

. Евреи стали во Франции префектами и государственными советниками, судьями и президентами кассационных судов. Произошло это, в частности, благодаря тому, что для них открылись двери престижных учебных заведений, таких, например, как Высшая Нормальная школа, которая также была детищем Французской революции. Неудивительно поэтому, что многие евреи французской национальности считали себя детьми Революции.

Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить историю семьи Рейнаков. Отец, Генрих, был немецким евреем, получившим французское гражданство в 1870 году. Все его сыновья получили во Франции престижные дипломы. Теодор стал крупным востоковедом, профессором в Коллеж де Франс; Жозеф – журналистом, а потом директором газеты Французская Республика

, депутатом, одним из самых страстных защитников идеалов Французской революции; Соломон (1858–1932) – крупнейшим эллинистом, членом Французской академии, создателем знаменитой виллы Керилос[254]. Все Рейнаки исповедовали иудаизм, являлись членами синагоги, но при этом иудаизм для них, как для Ренана, был религией не национальной, а универсальной; Теодор, например, выступал в защиту смешанных браков.

Французские евреи стали в период Третьей республики не только государственными чиновниками и учеными, но и крупнейшими деятелями культуры, коллекционерами как старого, так и современного искусства[255]. В конце 1894 года вспыхнуло дело Дрейфуса, которое с остротой поставило на повестку дня еврейский вопрос, провоцируя одновременно как антисемитский дискурс, так и полемический ответ на него, возрождавший риторику еврейской интеграции во французской политической жизни, рожденную Французской революцией. На выборах в 1898 году – именно как ответ общества на дело Дрейфуса, в защите которого участвовала вся прогрессивная французская интеллигенция, – победу одержал левый фланг. Социалист впервые вошел в правительство, и в результате этого в 1901 году был принят знаменитый закон о свободе создания ассоциаций.