Лягушачий король

– Значит, и врачу дали взятку! – раздраженно вскинулся Егор. – В такие детали меня не посвящали. Везение, помноженное на авантюризм, приносит сказочные результаты. Непорочным образом зачатый младенец получил имя Николай и явился в нашу семью. Естественно, нянек и прочее оплачивала подруга. Из денег своего мужа, заметь! Мать открыла правду только мне и бабушке. До девяти лет Колька воспитывался в нашей семье. После, когда мама погибла, его сначала взяла к себе бабушка, потом, кажется, родная мать… Не знаю, не помню.

– Ты не знаешь, кто растил твоего сводного брата? – переспросил Макар.

– Я тебе уже сказал: он мне и не сводный, и не брат! Я всегда чувствовал, что Колька нам чужой. Кукушонок! С той разницей, что меня никто не мог вытеснить из маминого сердца. Он с детства был невыносимым, и ни я, ни мама его не любили. Можешь за него не переживать, он сполна получал заботы от родной матери – его довольно часто отправляли к ней под тем предлогом, что Лиане нужно отдохнуть от младшенького.

– Ты не думал оформить опекунство после смерти матери?

Егор уставился на сыщика округлившимися глазами.

– Ты меня слушал? Мне было девятнадцать! Я был студент! Какой из меня мог получиться опекун девятилетнему мальчишке, которого я на дух не выносил? К тому же я знал, что Колька пойдет вразнос, как только войдет в силу. Так и вышло. В четырнадцать он попал в колонию: они с приятелями ограбили и избили несчастного пьянчужку. Вышел, на некоторое время вроде бы взялся за ум, но потом снова понеслось. И так по кругу. В двадцать он впутался в какую-то совсем дрянную криминальную историю. Не знаю подробностей. Тогда он присел уже надолго. Естественно – рецидивист! Хочешь верь, хочешь нет, но все зачатки будущей криминальной судьбы у него уже в три года были написаны на лице.

– Где он сейчас? В заключении?

– Нет, он вышел.

Илюшин насторожился.

– Вышел и почти сразу погиб, – закончил Егор. – Он сильно пил. Закономерный итог.

Макар записал имя подруги. В глубине души он сомневался, что эта история могла случиться в реальности. Похоже, Лиана выдумала подругу вместе с ее ребенком, а сыну солгала о приемыше.

– Мне нужна фотография, – сказал он.

– Зачем? Говорю тебе, Колька погиб. Да и снимали его последний раз миллион лет назад. Я даже не знаю, где он похоронен.

Но Илюшин настаивал, и в конце концов Олейников сдался.

– Ты мертвеца из могилы поднимешь своим занудством! Вернусь – посмотрю в архиве. Если найдется фото, пришлю.

В зал вбежали несколько девушек лет шестнадцати-семнадцати, но, заметив Илюшина, остановились в нерешительности.

– Девочки, идите сюда! – позвал Олейников и обернулся к сыщику: – Пару минут мне дай, окей?

Его разговор с девушками затянулся. Макар остался в кресле, а Олейников с начинающими актрисами переместились на край сцены, где режиссеру стали показывать наброски костюмов.

– Извини, – вернувшись, сказал Егор. – У нас такая фишечка: персонажи продумывают образ. Мы сами себе и режиссеры, и костюмеры. Привыкли экономить на всем. Кстати, Нина Тихоновна великолепно шила и даже мне пыталась преподать основы. О чем еще ты хотел меня спросить?

– Какие отношения связывали тебя с Иваном Ельчуковым?

– Я же тебе рассказывал. Никаких, в общем-то…

Илюшин молчал, глядя на Егора.

– Ты собираешься меня загипнотизировать? – усмехнулся тот. – Вряд ли получится! Я невосприимчив к гипнозу. Это, между прочим, не какими-то дилетантами проверялось, а специалистом соответствующего направления.

– Егор, что за конфликт у вас вышел?

Олейников вспыхнул.

– Господи, да какой конфликт! Был какой-то дурацкий розыгрыш на вечеринке, я уже не помню, в чем он заключался. И вообще не понимаю, почему тебя это интересует. Старое дело, давно позабытое.

Выйдя из театра, Илюшин позвонил Щербатых, но услышал, что абонент временно недоступен. Ведомый чутьем, он открыл Инстаграм-страницу визажиста Волчка и увидел, что свежее фото час назад выложено с той же площадки, где он встречался с актером.

Макар списался с Костиком и вскоре уже ехал на Баррикадную.

Девушка, встретившая его, вела себя куда приветливее. Илюшин понял, что отсвет таланта и обаяния Демьяна Щербатых теперь лежит и на нем.

Визажист выглядел так же, как в прошлый раз: шорты, огромная футболка с Бивисом, бейсболка козырьком назад.

– Зачем я-то тебе сдался? – хмуро буркнул он. – Садись, не стой. Через пятнадцать минут приведут нашу звезду, она говорить не даст.

– Ты бывал на тусовках у Нины Тихоновны Ельчуковой? – спросил Макар.

– Два или три раза. А что?

– Между Егором Олейниковым и племянником Нины были какие-нибудь конфликты?

Костик снял кепку, повертел в руках и бросил на диван. Без нее он стал выглядеть старше. Илюшин увидел на его лбу под волосами границу тонального крема и незакрашенной бледной кожи. Они с Макаром сидели в гримерке вдвоем. На передвижной вешалке висели нарядные платья: блестки и тюль, корсеты и шлейфы.

– Не надо задавать вопрос, на который знаешь ответ, – упрекнул Костик. – Это как-то расхолаживает.

– Я не знаю, что именно произошло, – спокойно сказал Макар.

– А что к Егорке не пошел?