Лярва

— Ну что ж, друзья мои, могу сказать откровенно, что ситуация серьёзнее, чем я думал. Она явно хочет реванша и явно что-то задумала против нас. Я знаю такой тип людей, стакивался уже с ним. Вернее, здесь возможны два типа личности, и каждый из них ведёт себя по-своему. Первый тип — истеричный. Если она — истеричка, втемяшившая себе в голову мысль о том, что разобижена, и от этой мысли впавшая в род безумия, то тогда нам нет причин для сильного беспокойства. Осатаневши, такие люди способны на самые дикие выходки, но всегда из принципа, из припадка, в горячечном бреду и напоказ перед всеми. Причём вот это самое «напоказ» для них — первейшее правило. И ещё им очень хочется, желается и мечтается, чтобы всё и вся вокруг них рушилось и горело синим пламенем в унисон с их собственным разобиженным мирком, который у них в голове горит и рушится. Однако и выдыхаются они быстро. А когда первичный запал прогорает, да если ещё не обнаруживается поблизости какой-нибудь театральной сцены для их священной мести (например, утёса, обрыва, балкона или людной площади), то они быстренько и мигом стушёвываются и как бы откланиваются со сцены, спускаются, как воздушный шарик. Однако в начальной стадии безумия они могут быть опасны, конечно. И демонстративность, с которой эта женщина неоднократно показывалась вам на глаза, — он кивнул в сторону Замалеи, — вроде бы подтверждает её отнесение к этому, истерическому типу, — Колыванов побарабанил пальцами по столу, пожевал губами и продолжил: — Однако я, сказать честно, сомневаюсь, чтобы она была истеричкой. Вся картина её предыдущего поведения показывает тип личности скорее рептильный, холоднокровный и маниакально бездушный. Ну, вот вы, господин Замалея, скажите мне, была ли она похожа на истеричную женщину, когда всаживала вам в ногу топор у себя дома? Уж простите за неприятные воспоминания, конечно, — но всё-таки?

Баба Дуня ахнула, впервые услышав об этом случае. Замалея сглотнул и, подумав, отрицательно покачал головой.

— Она была спокойна как удав, — просипел он севшим голосом. — И была такою практически всё время нашей встречи и общения в тот день. Ещё за минуту до её агрессии я не мог бы сказать, что нахожусь в опасности. Уж скорее она бессловесный кирпич, который норовит упасть на голову, а ещё скорее — змея, прикрывшая глаза перед атакой, но уж никак не припадочная. И никаким безумием здесь не пахнет, уверяю вас!