Лиловые орхидеи

– Подожди, не вешай трубку, – перебивает она, – ты должна знать, что я полностью порвала с ней все связи. И Гэвин тоже. Ну, насколько это возможно, пока все не закончится.

– Что не закончится? – спрашиваю я.

– Развод, – отвечает Анджи, и я ловлю ртом воздух. – Гэвин подал на развод две недели назад. Сразу после того, как встретил тебя и Мэддокса в Чикаго.

– И зачем он это сделал? Я ничего не понимаю.

Я наливаю себе еще бокал вина и слушаю невероятный рассказ Анджи о том, как ее лучшая подруга организовала наш разрыв. О том, что Гэвин даже не знал о ребенке, потому что девушка из их женского клуба, которая работала в клинике, позвонила Карен и попросила ее предупредить Гэвина, что его девушка залетела. О том, что Карен ничего не сказала Гэвину, а вместо этого сама написала мне письмо от его имени. Потом она показала ему фальшивую страничку в «Фейсбуке», которую выдала за мою, выставив меня лгуньей и изменщицей. И когда Гэвин не поверил, что я на все это способна, он пошел ко мне в общежитие – и увидел, как Крис меня утешает, потому что я думала, что Гэвин меня бросил. Когда он увидел меня в объятиях Криса, он поверил в историю Карен.

Анджи рассказывает мне все омерзительные подробности и просит прощения – она думала, что Гэвин все знает. Она думала, что он сам порвал со мной. Как выяснилось, они с Гэвином никогда об этом не говорили, пока он не наткнулся на меня и Мэддокса в гостинице.

Невероятно, сколько кусочков пазла должно было сложиться, чтобы у Карен все получилось. Судьба явно была настроена против нас.

– О боже, – это все, что я могу сказать, потому что в горле у меня застрял исполинского размера комок.

– Уверяю тебя, что все это правда, – говорит она. – До последнего слова!

Я делаю несколько глубоких вдохов и отпиваю еще мерло. У меня есть еще один вопрос.

– У него… у него с ней есть дети?

– Нет. И слава богу! – говорит она. – Карен была бы ужасной матерью. Она слишком эгоистична. Я знаю, что он очень хотел бы детей, но не с ней. Ты бы только видела, как хорошо он ладит с двумя моими дочками! Он для них дядя Гэвин. Ему просто суждено быть отцом. Дай ему шанс, и ты сама в этом убедишься.

У меня в голове зазвучал сигнал тревоги.

– Я не отдам ему Мэддокса!

Она смеется, хотя я вроде не сказала ничего смешного.

– Ты все еще не поняла, да? Мне кажется, он все еще тебя любит. Гэвин женился на Карен только потому, что его сердце было разбито, а с ней он чувствовал себя в безопасности. Он не хотел рисковать, заводя отношения с кем-то еще. Разумеется, я узнала об этом только сейчас.

– Не понимаю, – говорю я.

– Он приехал ради тебя

, Бэйлор, – говорит она. – То есть да, он, конечно, хочет познакомиться с сыном. Но если бы у тебя не было ребенка, если бы речь шла только о тебе при таких же обстоятельствах, то он все равно развелся бы с Карен и пошел стучаться в твою дверь. Можешь не сомневаться!

– Но ведь прошло восемь лет. Не может быть, чтобы у него еще сохранились какие-то чувства ко мне.

Она вздыхает:

– Ты правда хочешь сказать, что у тебя не сохранилось никаких чувств к нему? Особенно теперь, когда ты все знаешь?

– Я не знаю, что и думать. Не знаю, что я чувствую. – Слезы застилают мне глаза. – Слишком много всего.

– Ты должна с ним встретиться. Поверь, ему так же больно, как и тебе, если не больше, – ведь ты видела, как Мэддокс рос все эти семь лет, а он нет. Представь себя на его месте. Все это время он думал, что ты его бросила. Позвони ему. Он остановился в…

– Гостинице «Дубовый лист». Знаю, Гэвин мне сказал. Он сказал, что не уедет из города, пока я его не выслушаю.

Она смеется:

– Да, это на него похоже. Он хороший человек. Дай ему шанс снова тебя узнать. Дай ему шанс узнать Мэддокса.

– М‐м‐мне п‐пора, – запинаясь, произношу я.

Я не успеваю вытирать слезы. Нос уже совсем распух, и я чувствую, что сейчас безудержно разревусь.

– Хорошо, звони мне в любое время, Бэйлор, – говорит она. – Мне очень, очень жаль, что я принимала во всем этом участие. Вы оба заслуживаете гораздо лучшего – а не того, что эта вероломная стерва с вами сделала.

Я вешаю трубку и сползаю на холодный кухонный пол, тяжело дыша и всхлипывая. Если Анджи говорит правду, то последние восемь лет моей жизни были основаны на лжи. Все это время я могла бы быть с ним. С любовью всей моей жизни. Мы могли бы растить Мэддокса вместе. Я могла бы быть счастлива, а не просто существовать ради сына.

Но упущенного времени не вернуть, и теперь мы оба сильно изменились. Кто знает, может, мы теперь вообще не поладим? Анджи говорит, что Гэвин все еще любит меня, но даже если это и так, то он любит восемнадцатилетнюю версию меня. А не двадцатишестилетнюю мать-одиночку, которая зарабатывает на жизнь тем, что фантазирует о мужчинах. Не взрослую версию меня, для которой приятно провести вечер – значит поиграть в игры на телефоне со случайными незнакомцами. Не ту меня, которая неспособна никому отдать даже крошечный кусочек своего сердца, потому что все чувства в нем остыли много лет назад.