Линкольн, Ленин, Франко: гражданские войны в зеркале истории

Надежной базой Народного фронта остались урбанизированные окраинные регионы – Каталония, Валенсия и Бискайя. При этом верный Республике индустриальный Бискайско-Астурийский регион с самого начала был отрезан от Центральной Испании широкой полосой мятежных аграрных провинций. Развернулась «война армии и деревни против города», чего не наблюдалось в Штатах и что в сельской стране, каковой была тогдашняя Испания, существенно ограничило шансы республиканского лагеря на победу.

По мере перемещения военных действий в глубину страны республиканцы вынуждены были дважды переносить столицу – сперва в Валенсию (ноябрь 1936 года), позже в Барселону (октябрь 1937 года). Отъезд правительства и кортесов из исторической столицы – Мадрида в определенной мере был следствием шаткости позиций Республики в традиционалистской Кастилии, на дорогах которой неуверенно чувствовали себя многочисленные отряды «милисианос» – республиканского народного ополчения, зато уверенно наступала малочисленная кавалерия мятежников. Смена столиц никак не могло укрепить влияния республиканцев в стране, да и в международном сообществе.

Тем не менее в первые недели вооруженной борьбы стратегическая ситуация в Испанской Республике была несравненно лучше положения Российской республики, которую постигло головокружительное крушение, как только против нее в октябре – ноябре 1917 года применили отказавшую ей в поддержке военную силу. Народный фронт удержал крупнейшие городские центры – Барселону и Мадрид, самые передовые и зажиточные регионы страны, военный и торговый флот, золотой запас – 800 млн долл. (по тогдашнему курсу)[72]

. Испанская демократия – при всей уязвимости ее социальных корней и хозяйственной отсталости страны – оказалась устойчивее российской. И это имело неоспоримые позитивные последствия.

В Испании с приходом к власти Народного фронта не последовало отказа от концепта «демократии трудящихся всех классов». Испания развивалась под влиянием Франции, но, в противоположность французским якобинцам, испанские республиканцы не отказалась от старого летоисчисления и правописания и не обзавелась новым календарем. Народный фронт не провозгласил диктатуры. Военного положения республиканцы не объявляли в течение двух с лишним лет – вплоть до января 1939 года. Сделали это они «под занавес», когда уже выявился исход борьбы (проигрыш Республики).

Многие лица, находившиеся в открытой оппозиции к правительственной политике – социалисты Хулиан Бестейро и Франсиско Ларго Кабальеро, каталонские националисты Луис Компанис, Хуан Таррадельяс и Мигель Гассоль, анархисты Хулиан Горки, Гарсиа Оливер, Фредерика Монтсени, Мануэль Эскорса дель Валь, неоднократно подвергавшиеся до 1936 года репрессиям, при правительстве Народного фронта даже не были арестованы. Более того, некоторые из них продолжали политическую карьеру. «Единственный испанский марксист» – Хулиан Бестейро в годы антифашистской войны, которую он не таясь называл безумием, как ни в чем не бывало оставался муниципальным советником Мадрида. Луис Компанис – поборник независимости Каталонии – стал президентом каталонского парламента (позже он самочинно и безнаказанно объявил себя президентом Каталонии[73]). Ларго Кабальеро, хлестко критиковавший беспомощность «однородного республиканского правительства» Хосе Хираля, через несколько недель находился не в тюремном каземате и не в изгнании, а на посту председателя совета министров, которого он откровенно домогался, не соглашаясь на меньшее[74]

. Когда же его правительство пало под давлением коммунистов и советского посольства (см. главу 5), Ларго остался депутатом кортесов и далеко не сразу лишился поста главы массового Всеобщего союза трудящихся. Подобно Бестейро, он свободно выезжал за границу и возвращался обратно. Видный деятель анархистского движения Гарсиа Оливер, не отрекшийся от сказанного и сделанного им против государства до 1936 года (включая соучастие в террористических актах!), был наряду с тремя другими видными левыми экстремистами назначен министром юстиции. И хотя анархисты, по мнению почти всех прочих партий, вносили путаницу во все к чему прикасались, они впоследствии лишились министерских портфелей только вследствие отставки правительства в целом и ввиду симпатий к опальному Ларго Кабальеро.

Главным образом благодаря умеренным республиканцам и социалистам Республика не отказалась от демократической конституции 1931 года, вызывавшей немногим ранее жестокие нападки анархистов и коммунистов. По-прежнему действовали почти все предвоенные конституционные институты парламентского республиканского («буржуазного») государства. Сохранилась многопартийная система, вероятно, потому, что ее основы были заложены в Испании при всей ее отсталости ранее, чем в России, – в XIX веке. Муниципалитеты, парламент, автономные правительства Каталонии и Бискайи, центральное правительство остались многопартийными[75].